– Ты хочешь сказать, Исигами считал, что их можно безнаказанно убить, ничего страшного? – спросил Кусанаги.
– Думаю, об убийстве он до поры до времени не помышлял. Но когда стал разрабатывать свой план, он о них вспомнил. Для меня это несомненно. Я уже говорил тебе однажды. Если какой-то поступок покажется ему логичным, он способен на любую жестокость. Такой у него характер.
– Убить человека – это логично?
– Чтобы сложить головоломку, ему не хватало одного элемента – трупа постороннего человека. Этот элемент был необходим, чтобы завершить пазл.
То, что говорил Югава, не укладывалось в голове. И странным казалось, что он рассказывает обо всем этом с такой интонацией, точно читает лекцию в университете.
– На следующее утро после того, как Ясуко Ханаока убила Тогаси, Исигами подошел к одному бездомному. Не знаю, о чем конкретно они говорили, но скорее всего, он предложил ему работу. Суть договоренности прежде всего заключалась в том, чтобы пойти в снятый Тогаси номер и провести там время до вечера. Накануне ночью Исигами собственноручно уничтожил в этом номере все следы пребывания Тогаси. В результате в номере остались лишь отпечатки пальцев и волосы бездомного. Вечером он надел одежду, полученную от Исигами, и пошел на указанное место.
– На станцию Синодзаки? – спросил Кусанаги.
Югава отрицательно покачал головой:
– Нет, скорее всего, на предыдущую – Мидзуэ.
– Мидзуэ?
– Думаю, что Исигами, украв велосипед в Синодзаки, встретился с этим человеком на станции Мидзуэ. Велика вероятность, что к тому времени он уже имел велосипед в своем распоряжении. Затем они вдвоем проследовали на дамбу в Старой Эдогаве, где Исигами его убил. Лицо он разбил, разумеется, для того, чтобы скрыть, что это не Тогаси. Но по сути дела сжигать кончики пальцев было совершенно излишним. Поскольку в снятой квартире оставались отпечатки пальцев убитого бездомного, полиция бы и так пришла к ошибочному выводу, что найденный на дамбе труп принадлежит Синдзи Тогаси. Однако, если разбить лицо, но не уничтожить пальцы, в действиях преступника обнаружится непоследовательность. Пришлось сжечь пальцы. Но в таком случае возникала опасность, что полиции понадобится слишком много времени на выяснение личности убитого. Поэтому он оставил отпечатки пальцев на велосипеде. По этой же причине он не до конца сжег одежду.
– Но тогда не было никакой необходимости в новом велосипеде!
– Думаю, он украл новый велосипед на всякий случай, чтобы подстраховаться.
– Подстраховаться?
– Для Исигами было важно, чтобы полиция правильно рассчитала момент убийства. В конце концов так и произошло – время смерти было относительно точно установлено в результате вскрытия, но если бы труп нашли с запозданием, время смерти определили бы приблизительно с разбросом в несколько дней. Этого он больше всего и опасался. Хуже всего для него было, если бы предполагаемое время убийства захватывало предшествующий день, короче, вечер девятого марта. Поскольку именно в тот вечер Ясуко убила Тогаси, у нее не было алиби. Чтобы этого избежать, он хотел иметь в запасе доказательство, что велосипед украден не раньше десятого. Вот зачем понадобился новый велосипед. Если нужен велосипед, который вряд ли оставят надолго, велосипед, о краже которого владелец узнает в тот же день, то речь может идти только о новом велосипеде.
– Получается, этот проклятый велосипед имел большое значение! – Кусанаги постучал себя рукой по лбу.
– Я слышал, что когда велосипед нашли, обе шины были проколоты. В этом тоже сказалось присущее Исигами хитроумие. Вероятно, он сделал это для того, чтобы никто его не угнал с места преступления. Он заботился о мельчайших деталях, чтобы обеспечить алиби Ясуко.
– Однако ее алиби, равно как и алиби ее дочери, оказалось не столь уж безупречным. Мы до сих пор так и не обнаружили твердых доказательств того, что они были в кинотеатре.
– Но вы не смогли доказать и то, что они там не были, не так ли? – Югава ткнул пальцем в Кусанаги. – Ненадежное алиби, которое невозможно опровергнуть… В этом-то и была ловушка, устроенная Исигами. Если б он подготовил железное алиби, полиция заподозрила бы какой-то хитрый трюк. Не исключено, что в таком случае возникла бы мысль, что труп не принадлежит Синдзи Тогаси. Этого и опасался Исигами. Согласно его схеме, убитый – Тогаси, подозреваемая – Ясуко Ханаока, и он постарался сделать все, чтобы полиция твердо придерживалась этой версии.
Кусанаги застонал. Все произошло так, как говорил Югава. После того как установили, что труп принадлежит Синдзи Тогаси, подозрение сразу же пало на Ясуко Ханаоку. А все потому, что в алиби, на котором она настаивала, были неясные моменты. Полиция продолжала держать ее под подозрением. Но получилось так, что сомневаться в ее алиби означало не сомневаться в том, что труп принадлежит Тогаси.
– Страшный человек! – пробормотал Кусанаги.
– Согласен, – сказал Югава. – Между прочим, ты сам дал мне подсказку, после которой я догадался об этом жутком трюке.
– Я?
– Помнишь, ты рассказал мне о том, как Исигами готовит задачи для экзамена по математике? О «слепом пятне», возникающем из-за неверных предпосылок. На первый взгляд задача по геометрии, а в действительности – на функциональный анализ.
– И что из этого?
– Та же схема. На первый взгляд – какой-то хитроумный трюк с алиби, а в действительности – проблема с идентификацией трупа.
Кусанаги невольно вздохнул.
– Помнишь, как после этого ты показал мне рабочий табель Исигами? Согласно табелю, он не выходил на работу в первой половине дня десятого марта. Ты, кажется, не обратил на это внимания, решив, что это не имеет отношения к делу, но я сразу понял. Главное, что хочет скрыть Исигами, произошло накануне вечером.
Главное – убийство Синдзи Тогаси, совершенное Ясуко Ханаокой.
В версии Югавы все сходилось. Теперь было понятно, что не зря он так привязался тогда к краже велосипеда и несгоревшей одежде. Все это имело прямое отношение к выяснению того, что произошло в действительности. Кусанаги вынужден был признать, что они, полицейские, заблудились в лабиринте, построенном Исигами.
И, однако, чувство нереальности осталось. Мыслимое ли дело – убивать человека для того, чтобы скрыть другое убийство? Конечно, можно сказать – в том-то вся хитрость, что она кажется немыслимой, и все же…
– В этой комбинации есть еще одно очень важное звено, – сказал Югава, точно догадавшись о том, что чувствовал Кусанаги. – А именно, если бы каким-то образом правда открылась, это бы только укрепило решимость Исигами пожертвовать собой, явившись с повинной. У него были опасения, что он проявит слабость, если придется взвалить на себя чужое преступление. Можно было предположить, что на допросе он бы проговорился и выдал, как все произошло в действительности. Но теперь он абсолютно уверен в себе. Как бы его ни допрашивали, его волю не сломить. Он будет продолжать настаивать, что убийца – он. И в самом деле, ведь человека, труп которого нашли в Старой Эдогаве, убил он. И пусть его теперь признают убийцей и посадят в тюрьму. После того что он сделал, в этом нет ничего противоестественного. Но зато та, кого он любит, будет спасена.
