Данила догадался, что дядя крутит указательным пальцем у виска. Его догадку подтвердил ответ матери:
– Да все у нее в порядке с головой. Просто внушаемая она, тем более из села… Там ведь больше в это верят, чем в городе.
– Ладно, на следующей неделе я этот вопрос закрою, – решительно сказал бывший десантник.
Данила осторожно, стараясь не производить шума, спустился с бочки и зашел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь.
Хорошо, что дядя все выяснил. Он объяснит все тете Вале, и они снова заживут счастливо, как прежде. А злая колдунья, которая хотела им сделать беду, будет наказана. Так заканчиваются все сказки.
Но жизнь – жестокая штука. В ней часто случаются вещи, которые немыслимы в самой страшной сказке.
* * *
Это случилось после обеда. Светлана, не выдержав детских криков, постучала соседке. Никто не открыл, лишь продолжал надрываться маленький ребенок. Светлана попробовала открыть, но дверь была заперта изнутри. Тогда она позвала мужа. Петр, после продолжительного стука, вышиб дверь плечом. Посыпалась штукатурка.
В комнате было душно, окна были закрыты, печка жарила вовсю. В деревянной кроватке надрывался ребенок, а посреди комнаты…
Света вскрикнула и сползла по стене на пол. Петр растерянно огляделся и бросился внутрь.
Он долго кричал, но все соседи были на работе, а Света лежала в обмороке. А он не мог отпустить то, что держал в руках. Наконец из своей комнаты выглянул помятый Михалыч.
– Давай к профессору, быстро! Звони в «Скорую»! – срывающимся голосом закричал Петр. Михалыч, увидев, в чем дело, мигом протрезвел и, спотыкаясь, кинулся на третий этаж.
* * *
Когда Данила пришел из школы домой, милиция и «Скорая» уже уехали, оставив после себя растаявший в теплой коммуналке серый снег и едва уловимый чужой запах, смешанный с запахом беды.
В квартире стояла тишина. На кухне сидел трезвый Михалыч, уставившись невидящим взглядом в стену. Перед ним стояла нераспечатанная бутылка водки.
Петра Зиновьевича не было дома. С поникшими плечами он сидел в больничной палате, держа жену за руку и шепча ей какие-то нежные слова. Светлана его не слышала. Врачи вкололи ей успокоительное, и она провалилась в спасительный сон. Петр очень надеялся, что ей ничего не снится.
О трагедии, разыгравшейся в коммунальной квартире, Данила узнает через несколько лет от матери. Но все равно тот день ему запомнился на всю жизнь.
Услышав в коридоре крик матери, Данила обеспокоенно выскочил посмотреть, что происходит. Из соседней комнаты вышел его дядя. Налившиеся кровью глаза бешено сверкали, а в его заднем кармане Данила увидел кожаный чехол, завернутый в газету, который он тут же прикрыл курткой.
Данила часто просил показать трофей, привезенный из жаркого и страшного Афганистана. Виктор, смеясь, показывал, но в руки не давал. Тогда буквально на днях Данила, воспользовавшись отсутствием дяди, вытащил из шкафа тяжелый кинжал и долго любовался широким блестящим клинком с узким желобком посередине и красивой тяжелой рукоятью. Режущие края обоюдоострого кинжала были настолько остры, что легко разрезали лист бумаги без всякого нажима. Данила доигрался до порезанного пальца и спрятал кинжал под шкаф, рядом с журналом, в котором лежала гравюра, вырванная из профессорской книги о колдунах. На следующий день он планировал показать кинжал Косорукову. В чехол он зачем-то вложил свой швейцарский нож с множеством лезвий и открывалок, подаренный ему на день рождения родителями.
Сейчас кинжала в чехле не было, но обезумевший от горя Виктор этого не знал.
– Не надо, Витюш, пожалуйста!
Дядя мягко, но настойчиво отодвинул жену своего брата в сторону.
– Я просто хочу посмотреть им в глаза.
Даниле стало страшно. Он не знал, куда уходит его дядя, но чувствовал приближение беды.
– Дядь Вить, – жалобно протянул он.
Дядя обернулся, и на миг его лицо приобрело прежнее выражение. Он потрепал племянника по густой шевелюре, подмигнул и, застегнув короткую куртку, вышел.
Больше Данила его никогда не видел.
Глава вторая
Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут.
Догадываюсь, в чем и как меня обманут.
Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут
И где через дорогу трос натянут.
Владимир Высоцкий
Данила открыл глаза. Сердце еще колотилось, но он заставил себя успокоиться. Детские страхи, которые он спрятал когда-то в дальнем уголке своего подсознания, прокрались в его сон, заставляя снова пережить события почти двадцатилетней давности.
Он выбрался из мокрой от пота кровати и направился в душ. Упругие струи холодной воды ударили по обнаженному телу, смывая с него остатки ночного кошмара и исчезая вместе с ними в решетке сливного отверстия.
Данила распахнул широкое окно и сделал два глубоких вдоха. Утренний воздух был еще чист, но наслаждаться этим весь день не получится – город уже просыпался. Скоро свежесть сменится удушливым дымом выхлопных газов, шумом машин и криками прохожих. Может, надо было снять квартиру на окраине?
Неуверенно тренькнул и заглох телефон. Через секунду зазвонил снова и, судя по требовательному тону, замолкать не собирался.
– Алло?
– Даня, ты уже встал?
Мастер всегда вставал рано.
– Да, Петр Зиновьевич.
– Встречаемся в два возле сцены. Реквизит я привезу, на месте проверим.
– Хорошо, – автоматически ответил Данила и положил трубку.
Что на месте проверим? Ах, черт! Сегодня же праздник! Большой концерт перед университетом: рок-музыканты, попсовики и все такое. Но главное событие вечера – его трюк с исчезновением.
Данила стал одеваться.
* * *
На площади уже толкалось не менее пяти тысяч человек, хотя до начала концерта оставалось еще около двух часов. Парами, группами, они ходили от одного конца площади к другой, сталкиваясь, крича, посмеиваясь и хлопая друг друга по спине. Те, кто пришел намного раньше, оккупировали немногочисленные лавочки и теперь с превосходством наблюдали за всем этим броуновским движением, изредка посылая разведчика-одиночку за очередной порцией пива и пакетом чипсов.
А пива, как всегда, было море разливное! В руке у каждого был крепко зажат сосуд с пенной жидкостью. Картина, способная привести в ужас американского полицейского, но никак не хладнокровного украинского милиционера. С индифферентным видом работники свистка и дубинки дремали в своих машинах, не горя желанием толкаться вместе с молодежью. Их час еще не настал. Вот когда на город опустится ночь, тогда они и выйдут на охоту, вылавливая одиноких пьяных путников, на свою беду оторвавшихся от коллектива и решивших сэкономить деньги на такси. А пока их время не наступило, можно и поспать.
