меня сколь-нибудь серьезных затруднений. Я сделал все за два часа, а оставшееся время глазел по сторонам. Среди будущих студентов знакомых лиц не было, из чего я сделал вывод, что в элиту империи они не входили.
Подготовка и сдача последующих вступительных испытаний прошли примерно одинаково. К третьему экзамену я решил, что Тимофею определенно повезло с гувернером. Думаю, не каждый может так подготовить воспитанника. Все предметы я сдал без каких-либо трудностей.
Результаты всех шести экзаменов мне доставил курьер на третий день, после их завершения. Я получал их лично. Закрыв дверь, не без волнения вскрыл темно-коричневый конверт, вынул три листа и внимательно прочитал их.
- Игнат, - крикнул я. – С тебя шампанское!
- Вообще, тебе нельзя пить. И почему с меня? – удивился гувернер, спускавшийся со второго этажа. – Это ты должен мне за хорошую подготовку.
Я с укором посмотрел на Игната. Совсем распоясался!
- Через два дня состоится завершающая часть – проверка магии, для тех, кто ею обладает, - прочитал я на последней странице и вопросительно посмотрел на гувернера.
- Это не страшно. Больше похоже на определение направленности твоей магии, чем на экзамен. Только если твой потенциал слишком низкий, тебя могут срезать с магического направления, как бесперспективного. Но тебе это не грозит, - решил напоследок приласкать мое самолюбие Игнат.
В назначенный день уже меньшее количество испытуемых собралось в холле главного корпуса. Отсеялись те, кто не сдал экзамены. Все тот же молодой мужчина проводил нас к нужному кабинету.
Впускали по одному. Я был третьим в очереди. Двое передо мной вышли с расстроенными лицами, и на немой вопрос обращенных на них глаз, только покачали головой. Бесперспективные.
Настал мой черед. Я без страха вошел в кабинет, где за длинным столом сидела уже знакомая мне приемная комиссия во главе с Зябликовым. Почти в центре кабинета стояла высокая трибуна. На ней располагалась прозрачная полусфера размером примерно в четыре ладони. Я прошел в кабинет и остановился в двух шагах от трибуны.
- Здравствуйте, Тимофей Александрович, - добродушно улыбнулся мне Марк Федорович. – Поздравляю вас с успешной сдачей экзаменов. Осталось последнее испытание. Подойдите к трибуне и возложите руки на полусферу.
Я поклонился и, шагнув вперед, положил ладони на стекло. Стоило мне прикоснуться, как внутри вдруг возник бледно-синий туман. Сначала он был размером с яйцо, но постепенно разросся, стал плотнее и темнее. Он не переставал клубиться и расти, заполняя все пространство внутри стекла. Отчего члены приемной комиссии даже привстали со своих мест, чтобы лучше разглядеть. Внезапно внутри полусферы вдруг сверкнула молния и все, ахнув, испуганно отпрянули. Я посмотрел на Зябликова, ожидая от него объяснений.
- Можете убрать руки, - запинаясь, ответил ректор, промокнув лоб платком. – Задержитесь до конца испытания, нам надо поговорить.
- Хорошо, - вновь поклонившись, я вышел.
Зябликова пришлось ждать почти два часа. Выйдя, он сделал знак следовать за ним и шустро засеменил прочь по коридору. Его кабинет находился в самом конце. Против ожидания, он не был огромным и роскошным. В кабинете было все только самое необходимое: письменный стол, пара стульев напротив, кресло для хозяина кабинета и много шкафов с книгами. Указав мне на стул, Марк Федорович разместился в кресле и, посмотрев на меня, широко, но несколько нервно улыбнулся.
- А вы меня все больше и больше удивляете, Тимофей Александрович! Мало того, что экзамены сдали на самый высокий бал, так теперь еще и это!
- Что это? – я заерзал, пытаясь удобнее усесться на жестком деревянном стуле. – Не понимаю, о чем вы, Марк Федорович.
- Я о вашей магии, мой друг. Вы нас приятно удивили своим потенциалом.
- Неужели?
- Вижу, вы не понимаете. Дело в том, что такой же потенциал был всего лишь у нескольких наших студентов после интенсивной работы над ним в течение первых двух курсов. А вы уже пришли с такими данными!
Я едва удержался, чтобы не присвистнуть. Вот это новость. Я пока не знал, что мне делать с этой информацией, поэтому продолжал слушать Зябликова.
- Если будете прилежно заниматься, то сможете достичь невероятного уровня в магии. Что даст вам право служить самому императору.
От этих слов меня замутило. Нет, это мы уже проходили. В этой жизни я был намерен служить только самому себе.
- Одним из таких талантливых студентов был ваш дядя, и его талант приглянулся государю, - понизив тон, продолжил ректор. - Полагаю, вы унаследовали его способности. Как и его перстень.
- Что? – почему-то слух зацепился за последние слова ректора.
- Перстень Николая Никольского – это же он, фамильный?
У Никольского тоже был перстень? Это значит, что неслабый запас силы может храниться где-то у меня под носом?! Вот это удача!
- Простите, Марк Федорович, я плохо знаком с историей рода. Допустим, этот перстень мне достался по наследству. Могли бы вы рассказать о нем подробнее.
- Эх, молодой человек, - прокряхтел, поднимаясь, ректор.
Он подошел к одному из шкафов, и достал оттуда огромный фолиант. Водрузив на стол, Забликов открыл его почти на середине. На самом деле книга оказалась альбомом с фотографиями. Ректор с минуту аккуратно переворачивал листы, а потом подозвал меня.
- Смотрите, - он указал на довольно крупный снимок, на котором пятеро мужчин примерно одного возраста возложили руки на огромный глобус.
- Кто эти люди?
- Это члены экспедиции, которую, будучи еще студентом, организовал ваш прадед для поиска метеорита, упавшего в тайге. Эти люди стали настолько крепкой командой, что по завершении операции изготовили себе одинаковые памятные кольца. Вот это, - ректор указал на первого справа мужчину, - это ваш прадед. Следующий за ним – князь Разумовский, дальше – граф Рытов. К сожалению, его нынешний потомок пропал без вести лет десять назад. Он был игрок. Поговаривали, что за долги его и того. Рядом с ним князья Беркутов и Дорохов. Эта фотография приурочена к десятилетию той экспедиции. Да, в те времена никто и подумать не мог, что эти семьи будут занимать столь значительное место в обществе.
Я внимательно всмотрелся в снимок. Он был очень четким, несмотря на то, что сделали его почти сто лет назад. Я без труда разглядел на руках всех мужчин одинаковые перстни. Приятный холодок возбуждения пробежал вверх по позвоночнику к затылку. Значит, существовали еще несколько перстней! Дыхание перехватило, а сердце забилось чаще. Мико, детка, если и оставшиеся перстни
