самые близкие люди отворачиваются от тебя.
— Что поделать. Иногда это даже к лучшему.
— Помните наш разговор по поводу перевода в другую школу? — перешла к сути дела Марианна.
— Да, конечно. Снова хотите об этом поговорить?
— Да. Думаю, пришло время. Грядут большие перемены, и вам придётся сделать выбор.
— Вот как? И что же поменяется?
— Здесь? Многое. Сменится покровитель, директор и, скорее всего, половина его заместителей. Проверка показала не самые хорошие результаты их работы. К тому же выяснилось, что Воротынский отправлял учеников на нижние слои с риском для жизни. Кому-то наверху это сильно не понравилось.
— Как интересно… — похоже, слухи не врали. Но я и не сильно удивился известиям, ведь и так знал, что под Воротынского копают.
— И вам не мешало бы в ближайшее время определиться, где хотите учиться дальше. Скорее всего, узнав о ваших способностях, новое руководство переведёт вас в Николаевское училище. Но, как я поняла, школы закрытого типа вам не подходят.
— Не подходят, верно.
— Тогда единственный вариант для вас будет поступить во вторую школу. Как я сказала, там хороший уровень преподавания, и там обучают ребят с редкими способностями. Ваш материальный достаток опять же — не проблема. Если есть особый дар, могут взять на дотационное место.
— Если там не требуют жить в общежитии, для меня этот вариант вполне приемлем.
— Но понимаете, в чём дело. Чтобы попасть туда, надо уже сейчас запросить перевод, иначе вас автоматом зачислят в Николаевское. Покровитель и директор сменятся, скорее всего, в октябре. Ваш представитель должен написать письмо во вторую школу с просьбой принять вас туда, — Марианна достала из сумочки конверт. — Здесь письмо. Оно составлено по всем правилам, и вашему представителю надо лишь поставить подпись.
Я открыл незапечатанный конверт, достал сложенную бумагу, покрытую машинописным текстом, и стал читать. Действительно это было заявление на перевод меня во вторую высшую школу заклинателей в связи с экстраординарными магическими способностями и навыком управления архэ — первоначальной энергией. Было удивительно, что Марианна Васильевна всё заранее подготовила. Она как будто сама хотела, чтобы я пошёл туда учиться.
— Почему вы так ратуете, чтобы я перевёлся в эту школу? — спросил я, убирая письмо в конверт.
— Просто решила вам помочь. Такому, как вы, негоже торчать в этой дыре. Разумеется, вы можете выбрать любое учебное заведение, но не везде вас примут. Одни школы — для детей придворных, другие — для представителей определённых родов. Вторая — самый доступный вариант в вашем положении.
Понятное дело, Марианна не открыла своих истинных намерений. Вряд ли такая забота была продиктована её личной симпатией ко мне. Скорее всего, за ней тоже стоял какой-то род, который узнал о моих талантах и решил пристроить меня к себе на службу. Что ж, если так, рано или поздно мне тоже это станет известно. Но представившуюся возможность упускать было нельзя. Отправиться в очередной закрытое училище я не горел желанием.
— И сколько у меня времени? — спросил я.
— До конца сентября Вятский точно останется на посту, поэтому ориентируйтесь на этот срок. Возможно, ещё октябрь будет, но не особо рассчитывайте. Лучше сделать всё побыстрее.
— Понял. Благодарю. Придётся связаться с ненавистным отчимом, но что поделать. Оно того стоит.
Разумеется, отчима я не собирался ставить в известность. В тот же вечер я настрочил письмо дяде с просьбой подписать прошение на перевод. В первый раз у Валерия хорошо получилось подделать подпись своего брата, получится и сейчас. Единственное, чего я опасался — что дядя ни с того ни с сего заартачится и откажется, поэтому на всякий случай сообщил, что у меня появится больше свободного времени для поиска камней.
Сбегал к воротам, кинул конверт в почтовый ящик и стал ждать.
Хоть наверху шли разборки, учащихся это никак не касалось. Мы, как обычно, ходили на тренировки, сидели на лекциях, а после занятий возвращались в общежитие. Никто ничего толком не знал, да и слухи мало кого тревожили, кроме ребят, которые зарабатывали добычей камней и которым грядущие перемены перекрывали источник дохода. Особенно Виолетта расстраивалась по этому поводу.
До экзаменов было ещё более трёх месяцев, и никто о них даже не думал. Я тоже не забивал себе этим голову, предпочитая вечерами проводить на полигоне, развивая свои способности. Прогресс чувствовался с каждым днём, и меня это радовало. Разумеется, я не смогу за несколько месяцев, а может, и лет стать таким же сильным, как в прошлой жизни, но развитие шло, а значит, шанс однажды вернуть былое могущество сохранялся.
В неделю мне снова запретили выезжать за пределы школы, но на этот раз я сильно не расстроился. Надеялся, что скоро свалю из этой шарашки насовсем, и больше не придётся терпеть полуказарменную жизнь с постоянными ограничениями. К тому же самому было интересно, чему меня смогут научить в новой школе.
Когда на следующей седмице в четверг мне принесли письмо из Твери, я открыл его с замиранием сердца. Вытащил машинописный лист… под ним стояла подпись. Можно было вздохнуть с облегчением. Потом я прочитал приложенное письмо. Дядя сообщал, что очень рад, что я перевожусь в школу первого разряда, и желал мне всяческих успехов.
Подписанное прошение о переводе я передал Марианне, и буквально через три дня мне пришло официальное уведомление, что я переведён во вторую высшую школу. Теперь осталось решить вопрос с жильём, поскольку дальше мотаться по общагам желания не было. Но и это не стало проблемой. Марианна сказала, что один из её родственников как раз сдаёт однокомнатную квартиру в соседнем районе, и, о чудо, он даже согласился войти в моё положение и отсрочить оплату на полгода.
Вот и настала пора прощаться с моим первым учебным заведением в этом мире. Я ловил себя на мысли, что мне даже немного жаль расставаться с некоторыми своими знакомыми, особенно с Таней и Виолеттой. Впрочем, последняя собиралась этим летом примкнуть к нашему с дядей промыслу, поэтому мы не прощались. Таня тоже загорелась идеей добывать чудо-камни, но ей предстояло три года учиться, а потом ещё несколько лет работать там, где прикажут. Только дворяне имели право сами распоряжаться своей судьбой, простолюдины-заклинатели — нет.
Жеребцов завидовал моей удаче. Он до сих пор оставался весьма слаб, несмотря на регулярные тренировки. Аркадий и Вася особого огорчения не выказали. Им было всё равно. А вот Вятский и Воротынский даже не вспомнили обо мне. Наверное, у них своих забот хватало в свете грядущих перемен. Они понимали, что я в любом случае ускользну из
