туда же и всё взятое тут начать спускать до темноты, — сразу распорядился генерал. — В этих горах с обозами непросто. Так что в Мемминг пойдём без обозов.
— В ночь? — сразу спросил Дорфус.
— Да, чтобы к утру быть.
— Господин генерал, — заговорил Нейман. — Ещё днём хотел вам сказать, что мы всего не увезём. Телеги-то есть, а коней у нас мало.
— Ничего, увезём что только можно, — отвечал ему генерал, — тем более вниз поедем, а там, как спустимся, на большой дороге деревни есть, в них коней возьмём, а ещё возьмём в Мемминге. А для вас, капитан, будет дело.
— Что за дело, господин генерал? — сразу заинтересовался Нейман.
— До утра к Меммингу подойдём, — стал объяснять ему Волков, но капитан и сам додумался:
— Секрет сбить надо будет?
Нейман был силён и в ратном деле умел, а среди солдат и товарищей славился своей смелостью. Он был не сильно грамотен, но Волков не знал такого, кто в его отряде мог бы справиться с подобным делом лучше.
— Да, надо будет сбить секрет, чтобы людишки те шума не подняли при нашем подходе. Чтобы челядь колдовская не разбежалась. Как подходить к деревне будем, вы выдвинетесь вперёд с разъездом и найдёте тот секрет.
— Что ж, то мне по плечу. Тогда мне надобно с пленным ещё поговорить, — разумно пожелал капитан.
— Поговорите, поговорите, друг мой, только ласково, я всё-таки обещал ему жизнь.
А когда Нейман ушёл, он обратился к оставшемся с ним полковнику Брюнхвальду и майору Дорфусу:
— Господа, вы всё слышали, я хочу забрать то серебро, что колдуны вынесли ночью из замка, оно находится в соседнем селе, что недалеко отсюда… Говорят, полдня пути пешего. То есть если выйдем в ночь, к утру будем там. Давайте определимся с нарядом сил, подумаем, сколько людей нам потребуется в этом деле. Притом что я не знаю, сколько будет у нас врагов, не знаю дороги, по которой нам придётся идти ночью и без обоза.
— Ну, раз так, — заговорил Дорфус, почёсывая себе лоб, — первым делом нужно поглядеть, сколько у нас свежих коней. Хотелось бы уже сейчас выслать вперёд разъезд, и чтобы вёл его капитан Мильке. Чтобы чуть узнать дорогу, чтобы ночью не сбиться с пути.
— Пока Мильке занят, займитесь вы подготовкой разъезда, майор, — сразу одобрил его мысль генерал.
Глава 32
После того они с Брюнхвальдом решили, сколько людей они возьмут с собой в рейд на Мемминг, а сколько людей оставят при обозе, также каков будет обоз и когда он выдвинется из замка. Честно говоря, все обязанности Волков сразу спихнул на своего боевого товарища, зная, что тот ни в одном вопросе не подведёт его. И с телегами разберётся, и с лошадьми, солдат накормит перед ночным маршем и даст им небольшой отдых.
Самого же генерала сейчас волновали две вещи. То были те же самые вещи, что волновали молодого Волкова и двадцать лет назад. А тогда его больше всего остального волновали две вещи. Деньги и женщины. Деньги — ну, ими он займётся ночью. А женщина… Да, на третьем этаже его ждала женщина. Да ещё какая! Очень горячая, с очень аппетитными формами, это не говоря о том, что принцесса.
«Нужно будет снять доспех», — думал генерал, поднимаясь по лестнице. А ещё он думал, что воду из лохани, в которой мылась принцесса, никто не выливал, так что он собирался ещё и помыться. Тут он кое-что вспомнил и, подойдя к перилам балкона, крикнул солдату, что стоял возле кухни:
— Эй ты! Да-да, ты… Принеси сюда, наверх, две кружки пива.
И вот уже дверь, у которой несут караул фон Готт и два солдата. Дверь распахнута. Это сам барон так приказал. Он волнуется за маркграфиню.
Когда Волков появился на пороге, женщина стояла на коленях возле сундука и складывала в него вещи. Она не поторопилась встать при его появлении, и он видел её ноги, лодыжки в белых чулках и простых башмачках. И даже этого хватило, чтобы сердце старого солдата снова забилось учащённо.
Женщина обернулась на его шаги, когда он приблизился, улыбнулась ему очень тепло и сказала:
— Пока вы занимались своими делами, я занималась своими, — тут она встала. — Вот, служанок не было, пришлось самой собрать вещи, что надобны мне будут в пути, уж как получилось. Велите людям своим снести сундук вниз.
— Непременно, — обещал он. Лошадей у него было мало, но для её сундука он, конечно, нашёл бы место в телегах.
— И когда же вы снимете, наконец, свои латы, — она, покосившись на открытую дверь, — никто не смотрит? — подошла к нему неприлично близко и стала пальчиком водить по узорам на нагруднике.
— Сейчас же сниму, — ответил ей Волков; он хотел ещё что-то сказать, но тут из двора замка до них донеслись крики:
— Генерал! Где генерал?
И фон Готт, стоявший у двери, вежливо постучав своим клевцом о косяк, сообщил:
— Сеньор, Мильке вернулся.
— Я слышу, — Волков нехотя пошёл на балкон, оставив маркграфиню наедине с её сундуком.
— Мильке, ну что там у вас стряслось? — спросил он, подходя к перилам.
— Господин генерал… — уже по голосу, по тону его Волков понял, что быстро он от этого офицера не отделается. — Мне нужно вам сказать…
Генерал мечтал снять латы, выпить кружку пива и залезть в лохань с водой, чтобы обмыться хоть немного после ночи и дня, проведённых в доспехе. А вот таскаться по лестнице, хромать вверх-вниз, пока нога не разболится, он точно не хотел и потому распорядился:
— Поднимайтесь сюда, капитан.
Мильке явно не терпелось доложить командиру что-то важное, он едва не бегом взлетел по лестнице на третий этаж и переводя дух, сообщил:
— Нашёл я наших людей, и вашего оруженосца тоже, все они в ущелье лежат, — тут он кивнул на западную стену замка, — как их оттуда скидывали, так и лежат обобранные. Раздетые, в исподнем. Мы их к стене, что перекрывает ущелье, перетащили, нужна верёвка и телеги, чтобы их сюда перевезти.
Генерал видел, что у капитана ещё имеется, что сообщить.
— Ну говорите же, Мильке.
— Я же говорил вам, господин генерал, что там много трупов, — начал
