мигом разбились, стоило мне увидеть Кнута.
Первое, что он сказал своим мерзким голосом, когда вошел:
— Здорова, морды!
И, стоит признать, описание «скользкий тип», данное ему Варитом, подходило как нельзя кстати: невысокий и худой крыс с золотым зубом и маленькими хитрыми глазками под густыми клокастыми бровями; в одном ухе серебряное кольцо, на каждом пальце по перстню; одетый в пеструю рубаху с кожаной жилеткой и коричневые штаны при стоптанных, но натёртых сапогах, и в широкобортной шляпе с белым пером. На кожаном поясе с блестящей бляхой висела рапира, почти упирающаяся в землю при ходьбе, и вряд ли когда-либо пускаемая в ход.
— О! Так это тот самый зайчишка? — спросил он, но, не дожидаясь ответа, пошёл к Дексу, придерживая шляпу, чтобы та не слетела.
— Ты лучше к делу приступай! — бросил Хавир, едва оторвавшись от фляги, — А то тебя в круг поставлю против какого-нибудь кота из подворотни! И уверен, ставить будут на кота!
— Ой, ты и сам как тот кот! Не бухти! — сказал он, едва перелезая через ступени ему по пояс, — Я тут, главное, по доброте душевной… хух… сука, для кого такую дрянь сделали! Помочь ему решил! А он шипит! — задыхаясь, бурчал Кнут.
— По доброте? Ты ничего не перепутал?
— Ха! — усмехнулся Кнут, — Те гроши… что я тебе задолжал… ничто по сравнению с такой услугой! Всё равно… что по доброте помогаю! — задыхаясь, спорил он, всего в пяти ступенях от Декса, — А ты… длинноухий… фух, подожди минуту… зачем же так высоко-то забираться…
— Эм… Он и вправду чародей? — спросил Декс, и, похоже, его ожидания тоже сильно отличались от реальности.
— Ха-ха-ха! Слышал, крыс? Даже невольник считает, что ты больше похож на радужного петуха, чем на чародея! — заржал Хавир.
— Ты! Заяц! На внешность не смотри! — он выпрямился, обтекая потом, и изысканно (насколько это было возможно) пригладил брови. — Смотри и восхищайся!
Он выставил перед собой руки, вытянув указательный пальцы, и, закрыв глаза, начал водить ими по воздуху. Пространство между руками начало покрываться полупрозрачной рябью, а затем за его пальцами показалось зеленоватое свечение, и чем больше он двигал руками, тем чётче становились символы, пока не стали светиться ярко, будто звёзды. Кнут раскрыл резко глаза и хлопнул в ладошки, словно раздавив светящиеся символы. Он расцепил ладони и дунул между ними. Зеленоватым свет проник в тело Декса, он ощутил лёгкость, напряжение исчезало, а внутренности, казалось, перемешались внутри, а затем он оторвался от камня.
Воспарил!
— Эй! Спусти меня, что за херня?! — кричал Декс.
— А вот нечего насмехаться над великим Кнутом! — высокомерно бросил он.
«Мне кажется, или это не самое великое чародейство?..» — подумал я, отчего-то на меня его умения впечатления не произвели.
— Ха-ха! Крыс, ты хоть чему-то новому бы научился! — усмехнулся Хавир. — Малыш, воздух выпусти из лёгких и подожди!
Декс тут же последовал совету: выдохнул воздух и заткнул рот. Постепенно тело словно начало вытаскивать из себя символы и свет, а сам он начал снижаться, пока не оказался на своём месте.
— Я ухожу! — бросил Кнут и развернулся спиной к приземлившемуся Дексу.
— Ой, крыска обиделась! — крикнул Хавир. Его уже вело, он щурился, стараясь сконцентрироваться.
«Хм, даже если он сейчас уйдёт, дело сделано. Вик с Хортом уже точно ждут на улице и не упустят горе-чародея», — подумал я.
Хотя в то же время знал, бой состоится, Хавир сделал слишком много, чтобы он состоялся. И, скорее всего, уже поставил кругленькую сумму… на одного из нас.
Кнут начал спускаться по ступеням, останавливаясь на каждой и окидывая взглядом тигрида. Он явно ожидал, что тот его остановит, и тогда крыс поставит ему условия. Только что-то мне подсказывало, что Хавир на такое не поведётся, даже пьяный. Он только следил за чародеем хмельным взглядом с лёгкой улыбкой на морде. А Кнут продолжал спускаться по ступеням, каждый раз останавливаясь и поправляя шляпу. Спустившись вниз он задержал взгляд на тигриде, но тот продолжал с улыбкой за ним наблюдать.
«Нет, ты не уйдёшь. У тебя слишком маленькие яйца», — подумал я.
Кнут пошёл к выходу, косясь на Хавира, а тот молчал. Крыс даже несколько раз прокашлялся, поправил ремень и проверил, на месте ли перо. И только перед самым выходом развернулся, взгляд сделался оскорблённым, и он сказал:
— Ладно! Моё сердце слишком добро, и я уже пришёл, помогу! — сказал он, и Хавир одобряюще кивнул, — Но я хочу единолично принимать ставки во время боя! Абсолютное букмекерское право!
— Можно. — согласился Хавир, отхлебнув из фляги, — А теперь за дело!
— Только пусть он спустится! Ещё раз я такого восхождения не вынесу!
Декс лихо слетел вниз по ступеням и спросил подходившего Кнута:
— Что от меня требуется?
— Капли крови достаточно, — сказал Кнут, вытаскивая тонкую иглу из рукава, — Протяни руку.
Декс послушался, и чародей кольнул указательный палец, выступила крохотная капля крови. Он смахнул её пальцем и отошёл на пару шагов. Вновь начал повторять ритуал начертания по воздуху. Символы светились, но уже иначе, каким-то туманным светом, мутным. Но кандалы начали трястись и постепенно расширяться. Капли пота выступили на тёмном крысином лбу, руки тряслись, словно от невероятной потуги. И в конце концов кандалы опали на каменный пол.
«Великолепно… теперь мне всё ясно. Хорошо, что кандалы может снять любой чародей, а не только тот, что эти чары наложил. Хотя мне кажется и такое возможно, но было бы не слишком практично», — подумал я.
Я почувствовал, как сила наполняет тело, будто освобождённые ноги таили в себе истинные силы зайца, сдерживаемые оковами. Он тоже чувствовал, как энергия пронизывает всё тело, горячая и быстрая… вихрастая, словно ветер… энергия…
Я чувствовал её? Крохотное биение, импульсивное и порывистое движение где-то в глубине. А что если? Я попытался закрыть глаза, но ощущалось это не так, как когда у тебя есть тело. Свет мерк, и я проваливался в темноту. Глубже… в самый мрак… Я падал и падал, звуки становились всё тише, последний свет померк вдалеке. Прислушаться… почувствовать…
Сознание словно полоснуло огнём, опалило, яркая вспышка боли! Нет! Нужно вернуться!
Я мечусь, истязаемый мукой во мраке подсознания, ищу выход, молю свет явиться…, но тьма обволакивает меня сильнее. Проникает в меня, а я растворяюсь в
