Он же колясочник, ему особый уход нужен. Даже переодеться ему одному очень тяжело. Возможно, но тяжело. Хорошо, что он вместе со своей современной электрической коляской пропал — на ней ему все же легче чем на старой… и кто ему помогает? И откуда он деньги взял?
Звонит телефон и он машинально подносит его к уху, даже не взглянув на экран.
— Алло? — говорит он, думая о том, что вместе со всеми — они обязательно найдут Чжи Мина! И он сам лично ему пару подзатыльников отвесит, чтобы не пугал его так больше!
— Бон Хва? Это я, Тиен! — голос в трубке.
— Тиен-хён! Как себя чувствуешь? Все в порядке?
— Да. Но нам нужно будет встретиться. Я… в общем, как будешь в школе — зайди в клуб. Сейчас, пока Куана нет, я в клубе главный, так что нам никто не помешает. Мы… то есть я… мне нужно кое-какие вопросы уточнить.
— Ладно. Обязательно зайду.
— И… никому ничего не рассказывай, хорошо?
— Хорошо. — Бон Хва думает, что ему никто и не поверит. По крайней мере пока он доказательств не предъявит. Убить человека через сеть? Городские легенды, байки на форумах, но смотри-ка… оказывается это возможно. Интересно, а если до сих пор это неизвестно широкой общественности, сумеет ли Чон Джа правильно распорядится этой информацией, как и говорил Старший? Почему-то он не сомневался, что сумеет.
— До встречи. — Тиен отключается. Бон Хва не успевает опустить руку с телефоном, как он снова разражается мелодией вызова. Он подносит его к уху снова.
— Бон Хва? Это Минхо. — звучит в трубке другой голос: — Кажется я знаю, где нужно искать твою беглянку. Но ты лучше с собой биту прихвати, может пригодиться. Или парочку крепких ребят… кажется ты с Боссом из сорок четвертой знаком?
Глава 25
— Понимаешь, есть у меня девчонка знакомая… она тоже в свое время не только из дома убежала, но и скрывалась от полиции. — говорит Минхо и поводит плечами под своей кожаной курткой, словно бы ему холодно: — Ну так вот, она сперва пыталась в массажный «пинк сарун» устроиться.
— «Пинк сарун»? — не понимает Бон Хва.
— Это проститутошная. Бордель. — поясняет Чон Джа, которая стоит тут же и выдувает изо рта розовый пузырь жевательной резинки. Пузырь лопается и обдает Бон Хва мятным ароматом.
— В Корее запрещено телом торговать, — она слизывает розовые ошметки жевательной резинки с губ и засовывает руки в карманы: — но эта профессия вечна. Как можно запретить мужчинам по девочкам ходить? А девочкам — зарабатывать, раздвигая ноги? В общем «пинк сарун» — это калька с японских квартальчиков развлечений. В свою очередь, в переводе — «розовый салончик». Массажные салоны, сауны, даже парикмахерские. Однако туда никогда несовершеннолетнюю не примут.
— Это да, — кивает Минхо: — верно. Ее и не приняли. Но она где-то раздобыла чужие документы и все-таки устроилась, понимаешь? Ну так вот, я и подумал… убежать далеко твоя беглянка не могла, ей же деньги нужны, а на работу несовершеннолетнюю никто не примет. А вот если она сумела где-то чужие документы раздобыть, то могла и устроиться в такой вот салончик.
— Но… если у нее есть документы на чужое имя, на кого-то, кому уже есть двадцать один год — так она в любое место могла бы устроиться. — возражает Бон Хва: — Зачем ей в этот ваш «пинк сарун» устраиваться? Она кем угодно может. Секретарем там, ну или продавцом… да хоть на рынок! Зачем сразу телом торговать?
— Когда человек устраивается официально, у него все документы проверяют. Налоги идут на индивидуальный счет, пенсионные отчисления и все такое… — говорит Чон Джа: — сверяют номер социальной страховки и прочее. А в таких вот салончиках никто официально не работает. Официально они вроде как сами по себе — арендуют кабинки. Отчисления сами должны делать, у них просто паспорт проверяют — на то, что совершеннолетняя, — и все.
— Точно так, — кивает Минхо и присматривается к Чон Джа: — а ты откуда все знаешь? Неужто работала?
— Чего? Иди в задницу, малолетка. У меня знакомые есть в разных сферах… и вообще я много знаю.
— Извини, не хотел обидеть. Просто ты красивая и вообще… модельной внешности. Уж ты-то могла в топ-сфере работать…
— Даже не знаю, то ли это комплимент, то ли оскорбление. — Чон Джа окидывает Минхо внимательным взглядом: — А ты нарываешься, парень.
— Оставь его в покое, у него своих проблем валом. — морщится Бон Хва: — У него дома таких, как ты, штук шесть наверное.
— Вот как? — Чон Джа бросает еще один взгляд на Минхо: — Донжуан школьного разлива значит? А ты вообще знаешь, сколько тете лет?
— Извините, нуна. — кланяется Минхо: — Не хотел вас обидеть. Просто вы выглядите даже моложе чем мои сверстницы и я подумал… но вы правы, мне нет прощения. Я мог бы и догадаться, что такое обаяние и ум невозможны для обычной школьницы.
— Аджжж… — качает головой Чон Джа, но ее губы растягиваются в улыбке: — Да, теперь я понимаю, почему у тебя дома шесть школьниц. Обаятельный хрен. Имей в виду, я — его девушка. — она притягивает к себе Бон Хва, обхватывая его шею рукой: — А он — такой кобель, что еще тебе фору даст. Правда пока в его гареме всего четверо, но он только начал…
— Чон Джа! Откуда у меня четверо в гареме⁈ Ты что вообще придумываешь?
— Ну смотри. Во-первых — я. Во-вторых, эта твоя Су Хи. И две пятничные подружки, которые эффективные менеджеры среднего звена. Думаешь я про них ничего не знаю? Итого четверо. Но… как я уже говорила, ты только начал. У тебя все впереди. О! А давай в пятницу Юну напоим и совратим?
— Пожалуйста не слушайте ее, Минхо-хён. Она все выдумывает, — твердо говорит Бон Хва: — пожалуйста продолжайте.
— Хм, так вот зачем ты эту Кан ищешь. Хочешь пятую в свой гарем? Уважаю. И сочувствую. От этих девушек одна морока. По крайней мере, от школьниц. — хмыкает Минхо и достает из кармана куртки сигаретную пачку. Выбивает сигарету и протягивает пачку вперед.
— Точняк, — понимающе кивает Чон Джа
