Сару. Она очень расстроена, Джаред. – Это откровение вселяет в меня слабую надежду. – И так чертовски зла на тебя, что это даже не смешно. Ты должен все исправить.
Надежда уходит в небытие.
– Она не хочет быть со мной. Я ничего не могу сделать, чтобы все исправить. – Я смотрю на нее. – Кроме того, у нас, как ты говоришь, не было настоящих отношений. Так почему я должен беспокоиться?
– Серьезно, ты самый разочаровывающий мужчина из всех, что я когда-либо встречала, – говорит Кендис, сжав руки в кулаки. Как будто она хочет меня ударить. – Я была с вами в тот вечер, когда она примерила тысячу отвратительных платьев. Я видела, как ты смотрел на нее и как она смотрела на тебя. Химия между вами просто зашкаливает.
– И что? Химия ничего не значит. – Я усмехаюсь как надменный кретин.
– Химия значит все. И она между вами есть. В Сан-Франциско я думала, что вы накинетесь друг на друга на заднем сиденье машины. И не пытайся сказать, что между вами ничего не было, Сара сказала, что вы занимались сексом несколько раз! – Кендис садится в кресло напротив моего стола и резко раздраженно выдыхает.
Отлично. Сара сказала Кендис, что у нас был секс. Несколько раз. Это чертовски неловко.
– Это была… просто интрижка на выходные.
– Тогда почему она так сильно расстроена? И ты тоже.
У меня нет ответа. И моя сестра это понимает.
– Так и думала, – заключает она, когда я замолкаю. – Ты в нее влюблен.
– Нет, – возражаю я, как маленький ребенок, и поджимаю губы. Это звучит нелепо.
– Чушь. Боже правый, Джаред, ты можешь все исправить! Ты ей тоже небезразличен!
– Мне показалось, что ты сказала, что она до сих пор на меня злится.
– Никто не будет так злиться и напиваться из-за того, кто безразличен.
– Она что, правда была пьяная? – Мое любопытство берет верх. – Где вы вообще встретились?
– Вчера вечером в «Тоскане». Она была с подружками. Я даже присоединилась к ним – прекрасные девушки, которые ее любят и поддерживают. И они все хотят вздернуть тебя за яйца. – Кендис хмурится. – Ну, так сказала одна из них. Стелла, кажется. Или Кэролайн. Неважно. Но они все совершенно точно тебя ненавидят.
– И ты с ними тусуешься. – Я измученно потираю лоб. И ведь день только начался.
– Но они такие милые! На меня-то они не ополчились за то, что мой брат – идиот, который не имеет ни малейшего понятия, что делает. – Она безмятежно улыбается. – Но, как я уже сказала, я могу помочь тебе все исправить.
– Что исправить?
– Боже правый, Джаред, ты что, тупой? Исправить твои отношения с Сарой. Ты ей очень нужен. Она не хочет этого признавать, но я знаю, что это правда. И я знаю, как ты можешь вернуть ее. – Кендис усаживается в кресло. – И я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.
– Хорошо. – Я машу ей рукой. – Скажи мне, как, по-твоему, я могу все исправить.
Сестра потирает руки, и я уже знаю, что на все согласен.
Пора работать над своими навыками пресмыкательства.
Глава 39
Сара
Сегодня пятница. Я прихожу в «Блаженство» ровно в восемь, за целых два часа до открытия. Мы с Марло оформляем новую витрину для нашей летней коллекции, и она попросила меня прийти пораньше. Мы обычно творчески подходим к оформлению витрин, и это хорошее занятие, чтобы отвлечься от проблем.
К тому же это поможет скоротать время – завтра начинаются выходные, и я с нетерпением жду, когда закончится этот день, а он ведь только начался.
Не знаю, почему так жду выходных – скорее всего, на них я ничего не буду делать. Может, сходим с Энди по магазинам или в кино. Или посмотрим фильмы и кучу серий сериала за раз дома на Netflix. Я знаю, что ей нужно учиться и работать над проектами для предстоящих экзаменов, так что, может, она займется этим, а я почитаю.
Не знаю. Проведем спокойные выходные, как и все последние выходные за последние… ох… сколько? Три года? За исключением выходных в Сан-Франциско с Джаредом и его семьей.
Безумие, правда? Я едва его знаю, но те выходные почти изменили мою жизнь. Я добавляю «почти», потому что по итогу мы не вместе, так что все снова идет своим чередом. Те выходные, можно сказать, лишь немного изменили мою жизнь.
Да ладно, кого я обманываю? Они изменили ее полностью. Несколько дней с Джаредом и последние полгода, в которых был мистер Гейнс, разрушили меня. Как же я его ненавижу.
И как же я по нему скучаю.
Я захожу в подсобку и вижу, что Марло уже там, одетая в джинсы и черную футболку. На мне почти то же самое – у меня тоже черная футболка в тонкую белую полоску. Она улыбается, когда меня видит.
– Ну как, готова работать над витриной?
Мы с ней сегодня не будем работать в зале – сегодня это работа Бетани, которая придет в половине десятого, и другой сотрудницы на полставки, она придет во второй половине дня.
– Ты же знаешь, – говорю я Марло, приступая к работе. – У нас сегодня и другие витрины, верно?
– Ага. У меня такое чувство, что мы сегодня многое успеем сделать и что выходные будут насыщенными.
– Как жаль, что я не работаю в выходные, – поддразниваю я, подходя к куче коробок с новым товаром. – Когда это привезли?
– Вчера вечером, прямо перед закрытием. Можешь открыть коробки? Там точно будет что-нибудь, что мы захотим выставить в экспозиции.
Я трачу почти час, открывая коробки и сортируя белье. А потом не менее получаса отпариваю мятые вещи. Пришла новая партия бюстгальтеров и трусиков с россыпью звезд – на этот раз черные, – и я вспоминаю о Джареде. Я так и не надела тедди для него.
Нужно его вернуть. Я не успела срезать бирки. Мне бы не помешали деньги. Их можно отложить на оплату колледжа Энди. Пожертвовано Джаредом Гейнсом. Будет ли он рад узнать, что внес вклад в образование моей младшей сестры?
Наверное, нет.
Спустя несколько часов мы заканчиваем оформлять витрину, и у Марло звонит телефон. Она разговаривает добрых десять минут, за которые я успеваю закончить работу и выхожу на улицу, чтобы рассмотреть результат во всей красе.
Получилось великолепно. Темно-синий фон с маленькими белыми точками, похожими на звезды, и еще мы подвесили серебряные блестящие звезды к потолку по всей длине витрины. Мы одели двух манекенов в наши
