ты искал. У тебя есть какой-то особый план, который вот-вот будет приведен в действие, но это что-то личное. И, прежде чем ты разозлишься и станешь орать на меня, хочу сказать, что в этом нет ничего плохого, пока это не вредит твоей семье.
Ройс таращится на меня.
— Матерь божья, ВикВи, это какое-то реально жуткое дерьмо. — Он посмеивается, но затем наклоняется вперед, на лицо надвигается маска и тьма накрывает его глаза. — Разболтаешь хоть слово, и я…
Угроза так и остается невысказанной.
Он окидывает меня испытывающим взглядом, и, когда он кивает, я прихожу к выводу, что он решает просто поверить, что я не стану болтать.
Но я не могу быть уверена до конца.
Он проходит мимо, но, прежде чем я разворачиваюсь, чтобы последовать за ним, теплое тело оказывается позади меня и прижимает меня к перилам.
Рука Кэптена обвивается вокруг меня, притягивая к нему. Его голова опускается на мое плечо, исследуя кожу на ключицах.
Он оставляет там легкий поцелуй и не отрывается от этого места.
Он сжимает меня в объятиях, и я позволяю своему телу расслабиться, откинувшись на него. Он принимает это, глубоко вздыхая.
Мы стоим там, мои глаза закрыты, как, думаю, и его, слушая шум ручья под нами. Ни один из нас не позволяет другому уйти, пока где-то позади Зоуи не начинает звать своего папу.
В ту ночь Кэптен расстилает несколько одеял на балконе и тянет меня за собой.
Он выключает весь свет, и только звезды над нами освещают пространство, и устраивается на импровизированной постели, укладывая меня рядом с собой.
Мы лежим и смотрим на небо, пока не засыпаем, а утром собираем вещи и возвращаемся в неизвестную реальность, которая нас ожидает.
Глава 25
Виктория
— Это и была она, лучшая лазанья, которую ты когда-либо ела в своей жизни, Медвежонок Зоуи, — подмигивает ей Ройс, убирая свою и Рэйвен пустые тарелки по пути на кухню.
Зоуи смеется, облизывая вилку, и болтает ножкой под своим стулом.
Остальные насмешливо закатывают глаза. Когда я с усмешкой бросаю взгляд на Кэптена, его хмурый взгляд сфокусирован на экране телефона.
Прежде чем хмурюсь сама, я убираю за собой и выхожу на крыльцо, чтобы подышать воздухом. Рэйвен идет за мной.
Она садится рядом, накрыв ноги пледом.
Я смотрю на ее живот, который, кажется, с каждым днем становится больше.
Поймав меня, уголок ее губ вытягивается в усмешке.
— Там внутри меня человек, так странно, правда?
Я хихикаю, но замолкаю, вздыхая.
— Ага, весь процесс просто безумие.
— Как много ты знаешь о процессе, Ви? — тут же спрашивает она, ее глаза скользят обратно к моим.
Я бросаю взгляд через двор.
— Слишком много, Рэй. Можем мы закрыть тему на этом?
— Пока что, — хмурится она. — Он в порядке?
Мои глаза перемещаются на нее.
— Откуда мне знать?
— Он проводит ночи с тобой, Виктория.
— Думаешь?
Тревожные мысли вертятся в моей голове, когда я в миллионный раз пытаюсь взвесить все события нескольких прошедших недель.
Со мной ли он, когда лежит в моей кровати?
Рэйвен таращится, но не на меня, а затем входная дверь открывается и закрывается, и Кэптен спускается вниз по ступеням.
— Капитан, — зовет она.
Он вынужденно останавливается, обернувшись с телефоном в руке.
Его глаза перемещаются между нами.
— Я скоро вернусь, — говорит он, быстро отворачиваясь. — Зоуи в медиа-зале с папой и Ройсом.
— Куда ты идешь? — спрашивает Рэйвен.
— Взять кое-что.
Только когда он исчезает из виду, она поворачивается ко мне с сердитым выражением.
— Почему у меня такое чувство, что он только что мне соврал?
— Думаю, так и есть.
— Может, это потому что ты здесь.
Смех вырывается из меня, и она присоединяется.
— Ага, Рэйвен, — вздыхаю я. — Может быть.
Не проходит много времени, прежде чем Мэддок приходит за своей девушкой, так что я вхожу в дом вместе с ними и поднимаюсь наверх.
Те двое идут дальше по коридору туда, где раздается смех Зоуи и Ройса из медиа-зала, пока я исчезаю в своей комнате.
Должно быть, я уснула, потому что просыпаюсь через несколько часов, когда входит Кэптен.
Он опускается коленями на край моей кровати.
— Ты проснулась? — шепчет он.
— Да.
— Прокатись со мной.
Мои брови сходятся, но я киваю, слезая с кровати. Обуваюсь и выхожу туда, где он уже ждет меня.
Он задерживается взглядом на моих глазах, затем берет толстовку, свисавшую с его руки, и надевает на меня через голову. Я практически тону в ней, конечно, но мне плевать.
Кэптен вздыхает, долго и глубоко. Он поднимает руки и снимает с моей головы капюшон, его пальцы скользят вокруг моей шеи, освобождая волосы из-под дорогого хлопка. Он наклоняется, проводит губами по моей щеке и целует туда, где челюсть встречается с шеей.
Мои глаза закрываются, ладони ложатся ему на грудь, и он кладет свои поверх.
Он какое-то время держит мои руки, затем отпускает одну и тянет меня за вторую, пока мы не выходим наружу. Он открывает для меня пассажирскую дверь, и я забираюсь в машину.
Мы едем в уютной тишине часами, никуда конкретно не направляясь, просто кружим по городу, вверх и вниз по проселочным дорогам загородом. Его рука крепко обхватывает мою на протяжении всего пути.
Только когда начинает светать, он сворачивает на длинную грунтовую дорогу, ведущую к особняку.
Внутри дома он останавливается в коридоре напротив своей двери.
Еще раз притягивает меня к себе. Его глаза сегодня темно-синие, скрывая тонкий зеленый ободок вокруг. Наклонившись, он целует то же местечко, что и раньше, и отпускает меня, ступая в ванную.
Я стою там, слушая, как включился душ, мягкую вибрацию стекла, когда открывается и закрывается дверь душевой.
Прежде чем я могу остановить себя, я в его спальне, стою прямо у его кровати.
Провожу пальцами по кастету, лежащему на тумбочке, умирая от желания открыть ящик и достать дневник, который, как я знаю, спрятан там. Но затем его телефон вибрирует на тумбе, экран подсвечивает еще темную комнату входящим сообщением, которое я не должна была увидеть, и хотела бы не видеть от кого оно.
Моя Мэллори: когда?
Нет.
Мой желудок падает вниз, опасения, зарытые глубоко в груди, стучатся наружу.
Я падаю на его матрас, когда
