не проводились занятия: пыль сантиметровым слоем обосновалась на старых допотопных столах, сдвинутых в кучу кое-как, а доска выцвела до неказистого серо-бледного цвета так, что на ней невозможно было ничего написать. Другая аудитория была более ухоженная, но в ней стоял противный запах строительного клея и какой-то неопределенной субстанции, бьющей прямо в ноздри. Исаак вдоль и поперек исследовал эти помещения, но никакого намека на тайный проход, на скрытую лазейку, на спрятанный под столами люк он не нашел.
В кладовой было несколько полок со швабрами, ведрами, М-очистителями, какими-то тряпками и старыми газетами пятилетней давности (видимо, для протирки стекол, хотя Исаак никогда не видел, чтобы при нем что-то протирали). Так же, никаких лазов здесь обнаружено не было. Даже малейших трещин не наблюдалось.
«Неужели все-таки обманул?» - подумал уже изрядно подуставший Исаак, проходя по прямому коридору мимо окон, смотрящих прямо с передней парадной стороны института на Тихое Море. Погода на улице стояла уже чуть менее туманная, но все такая же зябкая. Пройдя еще несколько шагов, он оказался непосредственно рядом со своей жилой комнатой. Исаак посмотрел рассеянно на дверь, на ее царапины и вмятины, оставленные неизвестными вандалами, и какая-то маленькая внутренняя лампочка на один мизерный квант мгновения зажглась бледным тусклым светом и погасла.
«Все, что мне нужно сделать — это просто поверить, что в той части здания действительно есть проход к лифту, - пришел к мысли Исаак. - Если я действительно так буду считать, то, с большой вероятностью, мир поддастся и пойдет мне на уступки. Ведь досконально еще не ясно, кто здесь шел с ума — я или все же он».
- Конечно, ты. И мы это уже обсуждали…
Исаак не стал слушать. Он развернулся и уверенным шагом двинулся обратно по тому маршруту, каким только что пришел к своей комнате. На середине коридора с окнами, выходящему к морю, Исаак остановился. Он посмотрел, какая была погода. Посмотрел, как чувствовало себя Тихое Море - оно чувствовало себя прекрасно и умиротворенно. Посмотрел на серое хмурое небо, которое не хотело никак проясняться. Вдохнул полной грудью.
«Проход к лифту здесь. Я нашел его». Исаак обернулся, чтобы посмотреть на желтую голую стену коридора. Его взору предстал квадратный железный щиток размером метр на метр, красная краска которого уже облезла, обнажая уродливые коричневые участки. Даже не раздумывая о том, что этого щитка здесь не было, Исаак подошел и схватил маленькую, едва заметную желтую ручку в форме кольца. Потянул на себя.
В лицо Исааку ударил сильный ветер, несущий в себе ужасный смрадный запах, от которого Исаака чуть не вывернуло наизнанку, но он вовремя успел закрыть свое лицо высоким воротником своего шерстяного свитера. Небольшой свистящий звук вылетел резким скачком из щитка, как будто пробило пробку у застоявшегося испорченного напитка. На несколько секунд Исаак оглох, и все вокруг закружилось: стены начали уходить и разбиваться на части, окна бешено открывались и закрывались, пол становился вязким, и ботинки начали проваливаться в это желе. Но так было несколько секунд. Исаак быстро пришел в себя, и окружающее пространство восстановилось свой твердый невозмутимый вид вместе с ним.
Исаак заглянул в щиток. За ним открывался небольшой лаз в скрытый от других такой же зелено-желтый коридор, только чуть более тусклый и чуть более узкий, чем большинство коридоров в институте.
«Проход к лифту здесь. И я нашел его», - повторил про себя удовлетворенный Исаак. Он аккуратно закрыл дверцу старого облезлого щитка, боясь повредить достаточно тонкую кольцевую ручку и пошел к себе в жилую комнату. Он не боялся, что щиток куда-нибудь денется, или исчезнет лаз в нем, оставив лишь сплошную стену, нет. Исаак был полностью уверен, что этот этап закончен, и, как минимум, пока что больше не нужно напрягаться и бегать в поисках недоступных ему просто так разных мест и проходов. Теперь не нужно мучаться и напрягать свой воспаленный мозг. Расходовать драгоценные рвущиеся нервы. Терпеть головные боли. Испытывать слуховые и зрительные галлюцинации. Теперь нужно отдохнуть и набраться сил.
Исаак неторопливо открывал дверь в свою жилую комнату, когда его окликнул знакомый голос.
- Исаак. Нам нужно поговорить, - Алиса смотрела на него твердым пронизывающим взглядом. Ее голос был натянут, как тетива спортивного лука, готовая выстрелить наповал.
- Поговорить... - проговорил Исаак, распахнув дверь. Он не смотрел на Алису, да ему и не нужно было смотреть на нее. И не нужно было слушать ее. Как-то воспринимать. Ему не нужно было вообще знать ее. И он не хотел иметь с ней никакого дела. Он хотел отдохнуть. Он устал от всего этого. - Знаешь, что-то я подустал сегодня. Давай поговорим завтра. Возможно.
Не дожидаясь никаких ответных действий от Алисы и все так же не смотря на нее, Исаак закрыл за собой дверь. Отчетливым звонким щелчком вступил в действие замок, и весь внешний мир остался позади, разом утихнув, отступая назад, чтобы потом снова вобрать в себя этого маленького человека, у которого уже не оставалось сил. Исаак сделал пару шагов, скинул небрежно рюкзак на пол и, не раздеваясь, упал мертвым грузом на кровать, провалившись в крепкий нерушимый никем сон.
Больше никаких кошмаров не снилось, как и неопределенных сновидений с лифтом, ведь Исаак помнил и знал. Он проснулся в девять часов утра, когда солнце уже достаточно поднялось над горизонтом, чтобы дать людям свои первые лучи света. Облаков не было видно, и стояла ясная погода, идеальная для посещения Тихого Моря. Где-то неподалеку за окном пронесся рассветный мелодичный звук трубы.
- Долго же я спал. Часов восемнадцать? - пробормотал Исаак, зевая и потягиваясь. - Нужно сходить на берег напоследок.
Паук на потолке начал заново плести свою паутину, так и не смирившись с тем фактом, что его старую структуру снесли самым небрежным способом. Он был готов плести свои сети снова и снова до конца своих дней. Такое было его назначение. Такая была его жизнь.
Исаак сел на кровать, оглядел взглядом свою комнату, глубоко вздохнул и выдохнул, затем начал собираться в путь. Он повторял про себя все основные советы книги про Смотрящего во мраке. Вспоминал, как и при каких обстоятельствах складывались встречи с Аласпесом разных людей в разные времена. Делал заметки у себя на задворках разума, что ему лучше будет сделать,
