брала в руки пыльные футляры с драгоценными украшениями своей подруги. Если бы Аликс не ушла так рано, жизнь всех присутствующих в тот момент в гостиной, возможно, сложилась бы иначе.
– Хочу, чтобы ты узнал от меня, я продала свои украшения, кое-что подкопила и в мае купила усадьбу на Большой Ордынке. Собираюсь устроить там христианскую обитель милосердия…
– Женский монастырь?
– В определённом смысле, но без всегдашнего отречения от жизни мирской, только на время пребывания в обители. Ежели потом девушка решит, допустим, вернуться в мир, выйти замуж, препятствий не будет. Дети выросли, и я могу больше времени посвятить нуждающимся. – Великая Княгиня быстро закрыла тему, словно боясь услышать возражения Павла.
– Выросли… Дмитрий так вытянулся!
– И как сложен! Бимбо после какого-то выхода сказал, что его будто ювелир изваял, – не без гордости вспомнила Елизавета Федоровна. – А что дочь твоей жены, графиня Крейц, ежели не ошибаюсь, счастливо разрешилась?
– Да, Слава Богу, настоящий богатырь, и мама чувствует себя хорошо! Ольга страшно переживала. Но сейчас все страхи и волнения позади. Крестили Александром. – Великий Князь улыбнулся и тихонько шепнул Элле: – Я теперь женат на анмамá. Только ш-ш-ш-ш, она еще не привыкла к новому статусу.
Елизавета Федоровна улыбнулась.
– Я погорячился летом, – Великий Князь решил, что это подходящая минута сгладить все шероховатости между ним и вдовой брата. – Ты, может быть, думаешь, что Ольга не хотела, чтобы я ехал на помолвку. Это не так. Напротив, мой отказ был причиной нашей первой серьёзной размолвки. Она была в отчаянии!
Павлу действительно было теперь неловко за свое поведение. Он сожалел, что не сдержался и наговорил всем грубостей сгоряча. Объяснившись с Эллой, он почувствовал, как гора упала с плеч.
– Вот видишь! Она была права… – ответила ему Елизавета Федоровна, взгляд которой на Павла стал мягче и теплее. Великая Княгиня увидела в его словах попытку обелить супругу, поэтому не могла сказать ничего другого. Но в Ольге Валериановне она все же чувствовала какую-то ненатуральность. В том, как жена Павла тихо говорила, всеми силами излучая скромность и застенчивость, чувствовалась некоторая неестественность.
При прощании Ольга Валериановна предложила Марии выбрать какую-нибудь ее вещицу на память. Падчерица захотела аметистовое колье, которое украшало белую шею графини. Ольга упаковала украшение и тем же вечером отправила его Марии.
Все прошло даже лучше, чем Павел ожидал. Дети от посещения отца остались в восторге, о чем не замедлили сообщить Государю.
Не успели редкие гости Петербурга оглянуться, как зима заковала Неву в лед. Закружила по озябшей земле поземка. Застонал в нежилых коридорах дворца ветер. Или это Аликс оплакивала свое забвение и будущее Павла.
– Поедем домой, в Париж, – сказала мужу уставшая от напряжения и волнений Ольга, глядя в окно на унылый пейзаж.
VI
Свадьбу Марии назначили на конец апреля, после достижения ею восемнадцати лет.
Неожиданно для родственников в начале января Великой Княгине Елизавете Федоровне сделали полостную операцию – удалили доброкачественную опухоль, обнаруженную в левом боку несколько лет назад. Последнее время новообразование начало расти, поэтому решено было убрать его. Оперировал Елизавету Федоровну известный профессор Рейн в лазарете, который Ее Императорское Высочество устроила в усадьбе на Большой Ордынке. Сложная хирургическая манипуляция прошла успешно, однако после нее больной требовались стерильная среда и полный покой. Царская чета страшно переживала за здоровье августейшей больной, требуя от докторов ежедневного отчета о ее состоянии.
Оставшись без тетиного внимания, Мария вдруг начала паниковать. Она захотела разорвать помолвку со шведским принцем, о чем сообщила сестре Елизаветы Федоровны, принцессе Прусской Ирэне, приехавшей ухаживать за Великой Княгиней. Та уговорила девушку не беспокоить тетю, которой в послеоперационный период запрещены были любые волнения. Принцесса как могла пыталась сама вразумить Марию и усомнилась, можно ли вообще было на том этапе, когда подготовка зашла слишком далеко, разорвать помолвку, не вызвав этим грандиозного скандала. После этого разговора невеста получила полное любви письмо от Вильяма, который уговаривал ее не разрушать его жизнь своим отказом. Девушка сдалась, но ее продолжали мучить сомнения и страхи.
Все вокруг были убеждены, что Великая Княжна выходит замуж по любви, и жутко удивились бы, узнав, что невеста, оказывается, страдает. Невозможно было разглядеть и тени страданий в барышне, которая отплясывала на балу, данному в ее честь графиней Клейнмихель.
И все же, когда Павел приехал на свадьбу, дочь разрыдалась у него на плече.
– Что стряслось? Вы поссорились? – растерялся отец.
– Нет, я… я… я не хочу замуж…
– Милая, но почему же ты не сказала сразу! Тебя заставили?
– Нет… я просто не хотела никого расстраивать…
– Хочешь, чтобы я остановил свадьбу? – Великий Князь не очень представлял, как бы он мог это сделать, когда съехались все гости, в том числе отец жениха, король Швеции, который воспринял бы такой неожиданный поворот оскорблением, что, несомненно, сказалось бы на отношении двух стран. Но Павлу не привыкать было идти против всех, и теперь, ради дочери, он готов был вновь ринуться в бой, чего бы это ему и России ни стоило.
– Я понимаю, что уже слишком поздно… Быть может, я позже все-таки смогу полюбить принца… Ведь так бывает?
У Великого Князя клокотало все внутри. Он дождался Елизавету Федоровну, которая приехала за Марией, и позвал ее в кабинет для объяснения.
– Не могу поверить, что ты стала такой черствой, Элла! – набросился он на вдову брата. – Я не узнаю тебя! Как можно выдавать девочку замуж против ее воли! Ведь ты сама когда-то говорила, что брак без любви – это грех!
– Против воли? – Элла была шокирована неожиданностью и несправедливостью обвинений Павла. – Ежели бы ты не предпочитал детям личные удовольствия, а проводил с ними больше времени, ты бы видел, как Мари ворковала с Вильямом. Все умилялись их влюбленности. Спроси у Кости, ежели не веришь мне! Разве могла бы вести себя так девушка, которая не испытывает к молодому человеку чувств?
– Она запуталась! Она же еще ребенок! – отец растерялся. Положа руку на сердце, когда он в конце прошлого года приезжал на помолвку, ему тоже показалось, что молодые неплохо ладят.
– Ее мать вышла за тебя замуж в этом же возрасте, – Великая Княгиня взяла себя в руки и говорила спокойно, отчего ее аргументы звучали еще более убедительно.
– Можно было не спешить и не распоряжаться судьбой моей дочери с такой легкостью!
– Твоей дочери! В тебе говорит исключительно твой эгоизм! Ты не можешь смириться, что о браке было договорено без тебя? В этом проблема? Марии, для ее же блага, лучше было выйти замуж до того, как
