что Франческа заперта в одном из них, под присмотром монахинь. И в любом случае обещаю вам что если она не покинула город, мы обязательно ее найдем, это только вопрос времени.
— Клянетесь мне в этом? — Джакомо уставился на Мочениго взглядом, не терпящим возражений.
— Клянусь. Даю вам слово.
— А что в остальном?
Мочениго кашлянул, словно желая сгладить возникшее напряжение.
— Как я уже говорил, имея в руках это признание, мы покончим с Пьетро Гадзони. А заодно и с его гигантской шпионской сетью. Венеция будет спасена, и все это благодаря вам. Безусловно, я позабочусь о том, чтобы восстановить дипломатические отношения с Австрией, после того как нам удастся разоблачить заговор. В конце концов, мы не можем позволить себе открытого столкновения с Марией Терезией. Особенно в свете текущей войны, в которой мы объявили нейтралитет.
— Полностью вас поддерживаю, особенно учитывая то, где я нашел приют.
— Подождите праздновать победу. Вы еще не знаете, о чем я собираюсь вас попросить.
— Мне стоит беспокоиться?
Мочениго ответил не сразу.
— Верите или нет, но все только и говорят о вас, — помедлив, произнес он. — Дня не проходит, чтобы кто-нибудь не рассказал о вашем побеге из Пьомби. И так по всей Европе, — политик вновь замолк, внимательно глядя на Джакомо. — Кстати говоря, борода вам идет, — заметил он.
— Я решил, что так меня сложнее узнать.
— Согласен.
— Но… О чем вы хотели меня попросить? — не выдержал Казанова.
— Я говорил об Австрии. Раскрытие заговора не означает, что мы должны стать врагами. Более того, в этой связи дож…
Его превосходительству стало лучше? — перебил его Джакомо.
— Да, кажется, что его болезнь отступает, к нашей общей радости, в последнее время он пошел на поправку.
— Замечательно. Продолжайте.
— Да. Итак… Ни в коем случае не умаляя ваших бесчисленных заслуг, необходимо все же подумать о том, как восстановить отношения с Австрией. Дож Франческо Лоредан недавно пообещал Марии Терезии, что вы выступите в качестве наблюдателя в одном очень важном деле.
— Как он мог дать такое обещание в текущих обстоятельствах?
— Мой дорогой Казанова, не будьте так наивны. Тот факт, что доказательства, необходимые для разоблачения попытки государственного переворота, оказались у нас в руках только сейчас, не помешал заранее предупредить императрицу, что заговор раскрыт. Кроме того, мы никогда в вас не сомневались и были уверены в том, что вы с блеском выполните задание. Дож совершил дальновидный шаг, предупредив императрицу о том, что скоро произойдет. Ну и Мария Терезия, будучи мудрой женщиной, не замедлила воспользоваться предложением мира. У Венеции нет времени на то, чтобы мстить, она не может себе этого позволить. Так что вот, я со всей возможной прямотой изложил вам причины моей просьбы.
— А в чем же она заключается?
— Казанова, буду откровенен, дело довольно запутанное, и только вы можете с ним справиться. Вы обладаете познаниями в медицине, алхимии и астрологии и в то же время готовы действовать и способны проявить хитрость — словом, прекрасно подходите для данной роли.
— Вы все кружите вокруг да около, ваше сиятельство.
— Вы правы, — Мочениго кивнул, и на золотых пуговицах его синего камзола заиграли солнечные блики. — Кто-то в Моравии убивает жителей деревень на берегах реки Бистршице. Причины этого истребления крестьян неизвестны, но то, каким образом умирают люди, заставляет подумать либо о свирепом диком звере, либо о человеке невероятной жестокости. Даже в своих худших кошмарах Австрия никогда и представить не могла преступника, способного на подобные варварства.
Казанова пожал плечами.
— Не знаю, что тут сказать.
— А придется вам это узнать, точнее говоря, выяснить, что там происходит.
— Что?
— Вы поняли меня.
— Но… Почему я должен это делать?
— Потому что так вы получите защиту Венеции.
— О какой защите вы говорите?..
— О той, что позволила вам добраться сюда.
— Что это значит? — Джакомо попытался встать, но Мочениго удержал его.
— Ну-ну, не злитесь. Согласен, мы могли бы сделать гораздо больше, но надеюсь, что триста венгерских флоринов убедят вас согласиться, — с этими словами он кинул на колени Казановы увесистый кожаный мешочек.
Но Джакомо не сдавался:
— В прошлый раз вы сказали мне то же самое.
— А вы что мне обещали?
Казанова вздохнул.
Кажется, он недооценил обязательства, которые взял на себя. Но, в конце концов, нет худа без добра. Говорят, женщины в Моравии одни из самых таинственных и привлекательных в мире.
— Хорошо, — ответил Джакомо, внезапно улыбнувшись. — В конце концов, главное — это то, что я все еще жив, правда?
— Вот, таким вы мне нравитесь! Разберитесь с этим делом, а потом отправитесь в Париж… Вы рады?
— В Париж! — Казанова с удовольствием повторил название столицы Франции: один звук этого слова дарил ему почти что физическое наслаждение. — Итак, что мне нужно будет сделать?
— Вы должны будете добраться до городка Бистр-шице, что расположен на севере Моравии. Он назван в честь реки, которая пересекает большую часть региона. Там вы встретитесь с личным врачом императрицы Марии Терезии Герардом ван Свитеном. Он представит вам человека, который вместе с вами займется расследованием таинственных убийств среди местного населения.
— И как мы уже поняли, у меня нет возможности отказаться.
Мочениго улыбнулся:
— Именно так.
— Ну хорошо. Когда я должен отправиться в путь?
— Завтра утром.
— Так я и думал.
— Будете писать мне еженедельные отчеты, до тех пор пока расследование не будет завершено.
— Хорошо.
— Вы будете действовать от имени Светлейшей республики. Как я уже сказал, это задание — расследование, которое необходимо провести совместно с австрийским агентом в условиях полной секретности, — станет своеобразным голубем мира в отношениях Вены и Венеции. Тем временем я позабочусь, чтобы Гардзони и его прихвостни оказались на дне канала, связанные по рукам и ногам.
— И чтобы они никогда больше не всплыли, — добавил Джакомо. — Теперь простите, ваше превосходительство, но мне нужен глоток свежего воздуха. Учитывая обстоятельства, это можно понять, правда?
— Конечно. А я тогда воспользуюсь возможностью пообедать не спеша.
— Мудрое решение. Если позволите, я бы посоветовал вам…
— Что?
— Перкельт.
Мочениго выпучил глаза.
— Рагу из говядины с зирой и луком. Поверьте, это невероятно вкусно.
— Последую вашему совету.
Джакомо поднялся и направился к выходу. За дверью его встретил ледяной ветер, но Казанову это ничуть не опечалило. Он любил Венгрию. Было свое бесконечное очарование в покрытых снегом равнинах и голых деревьях, устремивших ветви к жемчужному небу. Джакомо погрузился в тишину: она наполнила его сердце и призывала молча любоваться суровым пейзажем, думая о Франческе и о том, что однажды он вернется в Венецию и сможет вновь обнять ее. Казанова
