– Правда? То есть тот факт, что мы расстались из-за лжи Раса это проще? – Хмыкаю я.
– Это стечение обстоятельств.
– А тот факт, что ты выбираешь ёлку не чудо?
– Нет. Это то, что я заставил себя сделать, чтобы ты не обижалась на меня.
– И, выходит, что всё это случается с каждым человеком? То есть каждый мужчина поступает, как ты, а каждая женщина поступает, как я без каких-либо отличий?
– Отличия есть, ведь люди разные.
– Вот. Люди разные и пусть авторы придумывают истории о любви, но они всегда имеют повторение в жизни. Любая история – это чья-то жизнь. Поэтому мы берём вот эти две ели и идём загадывать желания на коленях у Санты, – смеюсь я, указывая на первые попавшиеся ёлки.
– Ты издеваешься, – скулит Оук.
– Тебе нужны действия, которые подтвердят, что рождественское чудо существует, поэтому загадай желание Санте и проверь, исполнится оно или нет, – предлагаю я.
– Ты же в курсе, что Санта это переодетый мужик и у него ненастоящая борода? – Прищуривается Оук.
– Ты уверен?
– Я сам переодевался в Санту, потому что ты меня заставила в прошлом. Я знаю, о чём говорю.
– Так докажи, что борода у Санты в этом торговом центре ненастоящая.
Оук выпрямляется и попадается на удочку. Боже, его всегда было так легко обмануть.
– Идёт. Но когда я докажу это, то ты признаешь, что никакого грёбаного рождественского чуда не существует, – ставит он условие.
– По рукам, – киваю я.
Оук расплачивается за ёлки и заказывает доставку в наши дома. Мы идём в супермаркет и оказываемся в рождественской суете. Люди носятся по магазинам, ища подарки своим близким. Звучит рождественская мелодия и весь торговый центр украшен гирляндами, ёлочными шариками и атрибутами Рождества. Мы направляемся к большой ёлке, где уже толпятся дети и взрослые, чтобы сесть на колени к Санте и загадать своё желание. Мы встаём в очередь.
– Это идиотизм, – бурчит Оук.
– Это весело. Посмотри, все улыбаются.
– Потому что придурки. К слову, никто что ли не понимает, что какой-то мужик в костюме лапает детей и женщин. Первое – это педофилия, второе домогательство.
– Боже мой, Оук, ты перегибаешь палку. Это просто Санта, прекращай, – раздражённо закатываю глаза.
– И какой-то мужик будет лапать тебя.
Предпочитаю не отвечать, потому что не хочу портить себе настроение. Оук точно не упустит возможность поспорить со мной, а я не смогу закрыть рот. В итоге, мы поругаемся и будем страдать. Нет, хватит. Это Рождество. Это праздник. И я не собираюсь его портить.
Подходит моя очередь и я радостно иду к Санте. Плюхаюсь ему на колени и обнимаю его.
– Хо-хо-хо, с Рождеством! Как тебя зовут? – Спрашивает Санта.
– Баунти, но все зовут меня Бонни.
– Очень праздничное имя, Баунти. Ты вела себя хорошо в этом году, Баунти?
Бросаю взгляд на Оука, сжимающего зло кулаки.
– Ага, я была очень хорошей девочкой.
– Тогда я слушаю твоё желание. Что ты хочешь получить на Рождество?
– Видите того угрюмого мужчину? Так вот, я люблю его и хочу, чтобы он поверил в любовь. Если он поверит в то, что я люблю его и то, что мы встретились снова не просто так, то он поверит и в рождественское чудо. Он ненавидит Рождество, а я его обожаю. В общем, я хочу, чтобы он начал верить. Не только в чудеса, но и в то, что мы можем быть вместе много-много лет, – быстро шепчу я Санте.
– Это очень хорошее желание, Баунти. Я исполню его, – обещает Санта.
Ну, конечно, я знаю, что это ненастоящий Санта. Я в курсе. Я не дура. Но я выгляжу дурой для Оука, чтобы он поверил в нас с ним.
Освобождаю место и отхожу, наблюдая за тем, как Оук подходит к Санте.
– Это ненормально, если я сяду на него. Я раздавлю тебя, мужик, – хмыкает Оук.
– Давай, парнишка, не бойся. Я сильный. Я справлюсь, – Санта похлопывает себя по коленям. За спиной раздаются смешки, когда Оук садится на него. Боже, я сама готова расхохотаться.
Оук резко дёргает Санту за бороду и тот подпрыгивает на месте, издавая стон.
– Что за чёрт? Это же фальшивая борода, – возмущается Оук.
– Я не Джин, я Санта. И если ты будешь вырывать волосы из моей бороды, то точно мне будет больно. Так как тебя зовут?
Оук поворачивается ко мне в шоке. Я не знаю, как так прикрепили бороду, что она не оторвалась, но я счастлива. Ладно, знаю.
– Оук, – говорит он.
– Что ж, Оук, ты был хорошим мальчиком в этом году?
– Нет. Я был ужасным мальчиком. Я был самым отвратительным мальчиком. Я, вообще, плохой мальчик, – гордо объявляет Оук.
– Это не так плохо, как ты думаешь, Оук. Ты знаешь, что ты делал ошибки и теперь ты должен их исправить, чтобы я мог исполнить твоё желание. Какое у тебя желание? Скажи мне о нём.
Оук смотрит на меня, а затем наклоняется к уху Санты. Он что-то ему шепчет такое, что глаза у Санты округляются. Он придурок.
Смеясь, Оук подскакивает на ноги и направляется ко мне.
– Надеюсь, у Санты не будет сердечного приступа от твоего желания, – упрекаю его.
– Думаю, он подрочит в перерыве.
– Ты идиот.
– Из-за тебя, Баунти, я сел к мужику на колени.
– Но его борода осталась на месте. Это значит… давай говори, – смеюсь я.
– Ладно, – кривится Оук. – Это было пари, я проиграл. Рождество не такое дерьмо. Довольна?
– Думаю, что после украшения ёлки ты будешь ещё более красноречив.
Оук стонет от моих слов, а я тащу его к парковке.
Мы возвращаемся домой, и наши ели уже привезли. Дома наша ёлка уже установлена в углу гостиной, а вся семья собирается на ужин к Хантерам, чтобы помочь им нарядить их ель. Я не знаю, как они догадались, что Оук должен прийти сюда, но один за другим вся семья исчезает из дома.
– Я здесь. Я готов к издевательству, – говорит Оук, входя в дом. Он стряхивает снег с пальто, пока я открываю коробки с ёлочными игрушками.
– Я вижу, что ты здесь, но меня больше заботит, почему моя семья ушла? Ты что-то знаешь об этом?
– Ага, я сказал маме, что не хочу, чтобы кто-то видел, как ты выкручиваешь мне яйца. Поэтому она пригласила всех к нам и попросила помочь с украшением нашей ёлки, – улыбается Оук.
Качаю головой, разматывая гирлянду.
– Я поговорил с Мэнди.
– И что?
– Ничего. Она сказала, что это не моё дело и, если я причиню тебе боль, она проткнёт мои яйца. Они мне дороги, к слову, – хмыкает Оук, помогая мне.
