– Тебе кто-то причинил боль? – Спрашиваю её.
– Нет, потому что я умею разделять секс и чувства. Последнее мне неинтересно. Секс – это круто, а вот серьёзные отношения абсолютная гадость и ничего хорошего я в этом не нашла.
– А как же наши родители? Они любят друг друга. Это хороший пример того, что серьёзные отношения имеют смысл.
– Ну, пусть это будет исключением, но я могу сказать, что наши родители передали только тебе веру в любовь. Скот завис на пополнении в семье и забыл о том, что Уиллоу женщина и ей нужен отдых. Вообще, я считаю, что дети приходят на смену родителям. Ты пришла на смену маме, а Скот отцу, я, вообще, не должна была появиться. Так что я в принципе могу жить так, как хочу и мне не нужно кого-то заменять. Я свободна от приличий, – пожимает плечами Мэнди.
– Я не понимаю тебя. Правда. Мы росли с одними и теми же родителями, но мы все разные. Тебе следовало меньше проводить времени со старушками, – цокаю я.
– На самом деле пожилые люди очень крутые. Они прожили всю свою жизни и у них осталось всего каких-то несколько лет, поэтому они уже не гонятся за большими деньгами, за чем-то ещё, они просто кайфуют. Они поняли суть жизни, а она именно в получении удовольствия, а не в жертвах. Так что я довольна своим выбором, как и ты, закрывая глаза на минусы Оука.
– Оставь Оука в покое, идёт? Ты всё же его ненавидишь, – шиплю я.
– Нет, это не так. Я только порадуюсь, если ты будешь с ним трахаться, но не разрушать свою жизнь из-за какого-то члена, вот и всё. Я волнуюсь, Бонни, понимаешь? Я не умею раскрывать свои чувства и таким образом волнуюсь за тебя, потому что люблю тебя. Я хочу быть ближе к тебе. Я стараюсь.
– Хм, если ты хочешь быть ближе ко мне, то пиши мне сообщения хотя бы раз в неделю, а не раз в два месяца.
– Ладно, я запомню… может быть, – бормочет Мэнди. Бросаю на неё хмурый взгляд. Надо будет поговорить со Скотом. Может быть, мы вдвоём сможем понять, что стало с нашей сестрой и почему она настолько цинична. Она как Оук в юбке, даже хуже, если честно. И этот разговор меня пугает. Я тоже боюсь, что Мэнди получила какую-то травму в своей этой Европе и ей причинили боль, поэтому она так категорична к любви.
Глава 27Аромат елей кружит вокруг меня, пока я иду по дорожке между огромным выбором свежесрубленных деревьев. Он наполняет воздух тем самым волшебным настроением, как и аромат шоколада, доносящийся из кафе в торговом центре. Но я ничего этого не чувствую.
– Баунти, мы долго будем ходить? Уже целый час ты круги нарезаешь, а я весь провонял смолой, – бурчит Оук. Я останавливаюсь и недоумённо поворачиваюсь к нему.
– Что? – Переспрашиваю его.
– Рождественская ель, Баунти. Точнее, две. Нам нужно их купить, – напоминает Оук.
– Ах да, ель. Конечно. Сейчас выберем, – я снова иду между рядов с деревьями.
– Так, Баунти, я сейчас психану. Что с тобой? Ты точно не думаешь о чёртовых ёлках, – Оук хватает меня за руку. Тяжело вздыхаю и передёргиваю плечами.
– Ты не заметил ничего странного в поведении Мэнди? – Интересуюсь я.
– Нет. Она всегда была немного безумной и пошлой. А что?
– Мы просто говорили в машине и мне кажется, что её кто-то сильно обидел. Она ненавидит тебя из-за того, что я… хм, задумываюсь о том, чтобы перейти на удалённую работу и переехать с тобой на другой континент. Мэнди считает, что я приношу себя в жертву тебе, а ты лишь играешь со мной. Она открыто показывает это с присущей ей недоверчивой манерой, и я не могу понять причину, почему она отрицает существование любви и искренних чувств. Ты ей всегда нравился раньше. Она обожала тебя больше, чем Раса. Но что сейчас не так? Почему она уверена, что у нас ничего не получится? – Хмурюсь я.
– Она знает про нас?
– Ну… может быть, немного. Оук, она моя сестра. А мы не врём друг другу, – всплёскиваю руками.
– Конечно, – хмыкает он. Пихаю его в грудь и иду дальше.
– Ладно, что тебя волнует, Баунти? То, что она не воспринимает меня, как твоего мужчину? Или то, что она завидует тебе, раз мы снова вместе? – Спрашивает он.
– Зачем ей мне завидовать? Мэнди зарабатывает на жизнь рисунками и увидела больше стран, чем я увижу за всю жизнь. Это я ей должна завидовать, что она так легко может кинуться в омут с головой, – удивляюсь я.
– Чужая жизнь это подвал со скелетами, Баунти. И ни один человек не будет впускать туда даже свою семью. У каждого есть такой подвал, у тебя тоже. Поэтому я думаю, что Мэнди просто ненавидит сам факт того, что люди могут быть счастливы с одним партнёром. Вероятно, она злится, что она осталась одна без чёткого плана на жизнь.
– Но это глупо. Мэнди красотка. За ней всегда бегали парни, и она их отшивала. А ты можешь поговорить с ней? Узнать, что у неё случилось? – С надеждой смотрю на Оука, он кривится.
– Пожалуйста. Я не могу думать о чём-то другом, как о том, что ей причинил кто-то сильную боль и ей нужна помощь.
– Баунти, она уже большая девочка. Ты не должна присматривать за ней. Ты и так многое делаешь за неё.
– Она моя младшая сестра. Ты просто не понимаешь ничего, потому что ты один в семье, а нас трое.
– Думаешь, одному быть круто? Нет. Я всегда завидовал ваше семье. Вы всегда вместе. У вас шумно. У вас весело.
– Ну, ты можешь создать большую семью в будущем, – замечаю я.
– Ага, могу, только это не то. Хорошо, я поговорю с Мэнди. Я узнаю, что с ней не так, но не надейся сильно на меня, Баунти. У Мэнди нет проблем, она просто одна из тех, кому никогда не сидится на месте.
– Как тебе, – улыбаюсь я.
– Это что должно значить? – Возмущается он.
– Ты тоже не любишь долго сидеть на одном месте. Ты ни один фильм в кино не просмотрел нормально с начала и до конца. Ты всегда ходил туда-сюда, а потом спрашивал, было ли что-то интересное.
– Я отлить ходил, купить попкорн, потом попить. Я всегда делал что-то.
– Ну да, просто признай, что долго на одном месте ты не можешь сидеть, как и Мэнди. И вы оба циничные задницы, – дразню его.
– Эй, я имею на это право. Я мужчина. Я должен быть таким.
– Двойные стандарты, да? Почему женщина не может быть циничной?
– Потому что тогда она забирает у мужчины его крутость. Ни один мужчина не будет с женщиной, которая круче его.
– Какие вы, мужчины, придурки. Женщина становится циничной не просто так, а потому что ей причинили боль.
– Но ты же не стала циничной, ты продолжаешь издеваться надо мной и верить в рождественское чудо, – бубнит он.
– Я просто постоянно вижу подтверждение любви в сценариях. Да-да, именно так, а ещё в людях. Наши родители отличный пример.
– Может быть, но сценарии – это выдумки. Нет, не обижайся, это ведь так. Автор выдумывает историю любви и по нему снимают фильм. А в жизни всё прозаичней и проще.
