— Мы сражались, его клинок сломался, ваша светлость; и он вонзил в свое сердце кинжал, чтобы не просить пощады.
Арлиан посмотрел герцогу в лицо и понял, что ему не верят.
— Ваша светлость, я признаюсь, что убил лорда Дришина; зачем мне отрицать убийство Энзита, если бы он умер от моих рук?
— Я уже сказал, что не понимаю вас, Обсидиан.
Герцог взмахнул рукой, показывая, что не намерен спорить с Арлианом.
— В любом случае вы пытались его убить, не так ли?
— Да, — признал Арлиан.
— Тогда подробности не имеют значения. Вы несете ответственность за гибель полудюжины лордов, не говоря уже о паре солдат и нескольких лавочниках.
— Но их смерть на совести Энзита!
— Подробности, как я уже сказал, не имеют значения, — сердито прервал его герцог. — Так или иначе, но вы убили людей, состоявших у меня на службе. Вы дали понять, что у вас имелись личные причины для мести, — тем не менее вы лишили меня подданных. Более того, вы начали производство оружия — не важно, волшебное оно или нет, — в количестве достаточном, чтобы вооружить небольшую армию. А теперь скажите, против кого можно направить армию в Мэнфорте, милорд? Только против меня.
Арлиан открыл рот, но не нашелся, что сказать.
— Так рассуждал Хардиор, который советовал мне расправиться с вами раз и навсегда. Леди Иней попросила сохранить вам жизнь, и я согласился, поскольку у меня нет доказательств, что вы намерены причинить мне вред, — но я так и не услышал от вас, зачем вам столько копий? Поэтому я послал своих людей, чтобы они забрали оружие, но вы зашли так далеко, что использовали против моих солдат магию!
— Мои люди действовали по собственной инициативе, ваша светлость, — ответил Арлиан.
Конечно, если бы он знал, что у него хотят забрать обсидиановые копья, он отдал бы именно такой приказ.
— Я так и думал, — заметил герцог, откидываясь на спинку кресла. — И вы сохранили Пузо жизнь, позволив ему считать, что он вышел победителем из дуэли. Из чего я делаю вывод, что вы вовсе не такой кровожадный безумец, каким вас представил лорд Хардиор. Более того, я понял, что вам не хватает мужества, чтобы интриговать против меня!
Арлиан удивленно заморгал — неужели Занер успел поговорить с герцогом? Однако герцог не стал дожидаться ответа и продолжал:
— Я решил тщательно обдумать ситуацию, отложив на время вопрос с копьями, — но тут вы попросили аудиенции, и теперь мы можем все спокойно обсудить.
— Уверяю вас, ваша светлость, мне и в голову не приходило обратить копья против вашей стражи, — ответил Арлиан, решив пропустить мимо ушей обвинение в трусости. — Оружие не имеет никакого отношения ни к вам, ни к Мэнфорту.
Герцог кивнул.
— В таком случае зачем же вам копья?
Арлиан не сумел придумать подходящую ложь, а говорить правду, рискуя навлечь на герцога месть Хардиора, ему совсем не хотелось. Убеждать герцога, что он намерен использовать копья против драконов, не имело ни малейшего смысла. После томительной паузы Арлиан сказал:
— Я хотел вооружить ими всех своих людей.
— Зачем?
— Я… не знаю, просто каприз.
Герцог даже не пытался скрыть своего отношения к словам Арлиана — он считал его лжецом и безумцем.
Но тут в голову Арлиану пришла спасительная мысль.
— Ваша светлость, признаю, дело не просто в капризе. У меня были веские причины обзавестись таким оружием, но это торговая тайна. Неужели я должен ее раскрыть?
Слова Арлиана явно заинтриговали герцога.
— Боюсь, вам придется, — сказал он. Арлиан театрально вздохнул.
— Ваша светлость, вам, конечно, известно, что мое состояние составлено благодаря торговле магией Аритейна. А вам не приходило в голову узнать, чем я расплачивался с ними?
— Оружием? — Герцог явно гордился собственной проницательностью.
Арлиан кивнул.
— Я продавал им оружие, которое защищает от дикого волшебства, господствующего за границей Мэнфорта в нечестивых землях.
— Так вы готовили партию оружия для торговли? Вот зачем вам понадобились копья?
— Совершенно верно. Вы очень проницательны, ваша светлость.
— Теперь наконец все встало на свои места! И вы держали свои планы в секрете, чтобы никто не мог составить вам конкуренцию.
— Да, ваша светлость.
Герцог, не спуская глаз с Арлиана, на некоторое время погрузился в размышления. Наконец он сказал:
— Вы знаете, о вас ходят и другие слухи — я уже не говорю о теории Хардиора, который утверждает, будто вы при помощи колдовства хотите отобрать у меня город.
— В самом деле?
— Говорят, вы погубили Стиама при помощи колдовства, а потом уничтожили все артефакты, чтобы другие колдуны не смогли вас ни в чем обвинить.
— Ваша светлость, я не имею никакого отношения к смерти лорда Стиама. Клянусь ушедшими богами.
— А еще говорят, что лорд Уитер поймал вас за руку и вы убили его, чтобы скрыть следы своих преступлений, а слуг и управляющего подкупили, чтобы они сказали, будто он покончил с собой.
— Ваша светлость, лорд Уитер считал, что заразился той же болезнью, от которой умер лорд Стиам, и решил избавить себя от мучений.
Герцог наклонился вперед и заговорил тише, очевидно, не хотел, чтобы придворные расслышали его слова.
— Кое-кто считает, что вы и лорд Энзит знали, как создать эликсир бессмертия, и вступили в схватку за контроль над ним — вот в чем главная причина вашего конфликта.
И вновь Арлиана застигли врасплох слова герцога.
— Мы давно знали, что Энзит создал некий эликсир, — продолжал герцог. — Не следует забывать, что он служил советником у моего деда и отца и нисколько не изменился с тех пор, как я был ребенком. Он говорил, что формула утеряна, хотя ему предлагали немалые деньги, а кое-кто пытался добиться ее силой.
— Мне нечего вам сказать, — заявил Арлиан. — Я ничего не знаю об эликсире бессмертия.
Он сказал чистейшую правду. Яд дракона не дарил человеку бессмертие, лишь продлевал его жизнь на тысячу лет, чтобы он мог выносить маленького дракона.
— Очень жаль. Я бы отдал за такой эликсир все что угодно.
— Тут я ничем не могу вам помочь, ваша светлость.
Арлиан с трудом сдержал дрожь при мысли о глупце, сидящем на троне тысячу лет и с каждым годом теряющем человеческий облик. Да и кто займет его место — ведь у герцога не было бы детей!
— Ну что ж, — со вздохом сказал герцог, откидываясь на спинку кресла, — я вижу, вы не замышляли измены и не собирались использовать свои копья с каменными наконечниками против меня.
