Питер, не сумели до нее дозвониться. Это в течение всей второй половины тщетно пыталась сделать и Зоя. Коллеги настояли на том, чтобы дверь квартиры Арины вскрыли, что заняло больше часа и потребовало вмешательства двух специалистов, и именно там, за банковской дверью, обнаружили мертвую Арину.
Она, абсолютно нагая и умиротворенная, покоилась в ванне, по поверхности которой плавали круглые бутоны ромашки и пучки травы.
Кто-то задушил ее, да с такой силой, что оставил глубокие фиолетовые кровоподтеки и сломал в двух местах подъязычную кость.
Год четвертый был сложным. Убийство Арины, которое Зоя унюхала и, как она была уверена, могла бы предотвратить, она восприняла крайне тяжело.
И пусть она знала актрису всего несколько часов, пусть та строила глазки ее мужу, Зоя была потрясена тем, что произошло.
Их с мужем допросили, так как они являлись последними, кто видел Арину живой. Может, и их бы заподозрили в причастности к этому жестокому убийству, обставленному столь театрально, но им повезло: уже после того, как они покинули элитный дом, в котором обитала Арина (а это зафиксировали камеры наблюдения, так что время можно было установить с точностью до секунды), актриса звонила двум подругам и отправила со своего мобильного ряд сообщений.
Убийство, судя по всему, имело место между пятью и восемью часами утра, и дело, несмотря на то, что долго не сходило с полос желтых газет и активно обсуждалось в Интернете, так и осталось «висяком».
Бывший сожитель Арины, Марат, хоть и грозивший ей при свидетелях, коими были Андрон и Зоя, придушить актрису не мог: он всю ночь провел в отделении и покинул его уже ближе к полудню следующего дня. К тому времени Дудина была давно мертва. Да и ключей от квартиры Арины у Марата больше уже не было, а весть о ее убийстве так сильно подействовала на него, по-своему ее все еще любившего, что у него случилась форменная истерика.
А больше подозреваемых-то и не было. Муссировались различные версии, утверждалось, что в столице уже давно орудует маньяк, убивающий молодых женщин и крайне театрально обставляющий место преступления, каждый раз по-разному, однако официального подтверждения этих слухов не было. Как не было, впрочем, и опровержения.
Говорили, что это дел рук не таинственного непойманного маньяка, своего рода столичного Джека Потрошителя, а бригады садистов. Дадаистов. Куртуазных маньеристов. Финансистов. Следаков-карьеристов. Чокнутых блогеров. Сектантов. Иллюминатов. Тамплиеров. Инопланетян. Рептилоидов. Моллюскоидов. Иностранных спецслужб. Спецслужб отечественных. Театральных завистников. Киношных поклонников. Пришельцев из параллельного мира. Жителей полой Земли. Многочисленных любовников. Жен многочисленных любовников. Детей жен многочисленных любовников. Любовников детей жен многочисленных любовников. Бывших мужей. Нынешних соседей. И даже гениального бородатого драматурга Стасика в смешной черной шапочке с красным помпоном, прокуковавшего двое суток в СИЗО и выпущенного без предъявлений обвинения и без извинений.
Или всех их, вместе взятых.
Смерть Арины мужа Зои хоть и напугала, но не особо задела.
– Господи, если бы мы там задержались, то и нам бы досталось! И кто только на такое способен?
Вот именно, кто?
Зоя проклинала себя и свой дар. Ну да, она знала заранее, что Арина умрет, но не смогла предотвратить этого.
Однажды ей удалось перехитрить старую с косой. Но в этот раз не вышло.
А она по наивности думала, что у нее получится…
Муж быстро забыл о происшествии, тем более дела Центра снова поглотили его. А вот Зоя никак не могла забыть того, что…
Что могла спасти Арину и, более того, была уверена, что спасла, но так и не сумела сделать этого.
И почему она могла унюхать смерть, в данном случае убийство, его металлическую нотку в тяжелом амбре прелых ландышей, но не могла почувствовать запах убийцы?
А кто сказал, что не могла? Ведь собаки же могут!
Быть знакомыми с важными чинами, которым в Центре Андрона Курилло поставили верный диагноз, оказалось весьма полезным: через неделю после убийства Зоя смогла побывать в квартире Арины, где еще шли следственные действия.
По ее просьбе Зою на полчаса оставили там одну – тот, кто помог ей сюда проникнуть, дал приказание своим людям выполнять любые требования Зои Игоревны.
Зоя медленно прошлась по гостиной, провела пальцами по белой софе, машинально отметив следы порезов. Тут развалился ревнивый самец Марат…
Слабый, еле заметный, аромат прелых ландышей с металлической ноткой в квартире все еще сохранился, но ведь ту, от которой он исходил, уже увезли.
Зоя прошла на кухню, где они пили чай и ели бутерброды с сыром – последнюю пищу в жизни Арины Дудиной. Оттуда она последовала в ванную, где обнаружили тело. Кровавые разводы на белой мраморной стене все еще были отчетливо видны, а под ногами валялось несколько скукоженных, почерневших солнышек-ромашек.
Зоя наклонилась, подняла одно и вдруг ощутила его.
Этот странный аромат, который шел от затоптанного ванного коврика.
Да, это был чей-то чужой запах, вернее, запах болезни. Тяжелый, лесной, с примесью гнилой воды и чего-то пугающего, но в то же время притягательного.
Встав на колени, она исследовала этот запах и потом, когда он отложился у нее в памяти, смогла отыскать его в разных местах квартиры.
Ну да, он был и в коридоре, и в спальне, и в зале. Это был чисто мужской аромат, и, закрыв глаза, Зоя нарисовала портрет, конечно, воображаемый: мужчина средних лет, не слишком молодой, но и далеко не старый. Лица его она, конечно же, по запаху определить не могла, но не сомневалась, что это не кровожадный монстр, а некто весьма приятный и располагающий к себе. Человек солидный, знающий себе цену и понимающий, что ему нужно.
Причем и Зоя в этом не сомневалась, это не был запах одного из многочисленных полицейских и следователей, побывавших на месте сенсационного убийства.
Это был запах убийцы.
Нет, даже не так: она все же не полицейская овчарка, чтобы искать человека по запаху, и в этом была вся суть. Это был аромат убийства. Или мысли об убийстве, которая заставляет тело выделять особые ферменты. Самого факта убийства, во время совершения которого убийца испускал запах.
Да, это была своего рода болезнь – заболевание, навязчивая мысль, реализовавшаяся в жуткое деяние.
Да, именно болезнь: этот человек был нездоров, не физически, а морально и, вполне вероятно, психически. Причем уже давно и безнадежно, не исключено, с самого рождения или, быть может, еще даже до рождения: еще в утробе матери у него сформировались все биологические предпосылки для того, чтобы, появившись на свет, стать монстром.
И он им
