стороне.
И тут я не врала. Вольф узнал имя Гелео, обещал подумать, как заставить её прекратить, и ушёл. Мне же предстояло сделать ещё одно дело перед отъездом.
Я написала письмо Йонесу, учителю танцев. Не так давно он прислал записку, где спрашивал, как долго ему ждать указаний. У Вольфа помимо Гелео и так много дел, оставленных на него герцогом, так что надо перестраховаться.
В письме я попросила скомпрометировать, ухудшить репутацию одной дамы. В идеале — пустить слухи о её распутной жизни. Лишним не будет, и учителю есть чем заняться.
Через пару часов сумасшедших сборов, мы были готовы. Я вышла из особняка в дорожной одежде и направилась к запряжённой карете с нашим гербом. Рядом с ней уже сидел на коне Ролан. Мы пересеклись взглядами и уже не смогли их отвести.
— Летиция, тебе не сюда, — остановил меня герцог.
— А куда?
Я осмотрелась, но вторая карета явно была для слуг. С надеждой я взглянула на Ролана, но герцог подвёл меня к воротам. Они открылись, и взору предстали только что подъехавшие три кареты с императорскими гербами. Из окна одной из них на меня недовольно смотрел Юстаф.
Глава 57
— Мы поедем следом, дочка.
Герцог лично усадил меня в позолоченную карету с хмурым Юстафом. Я ожидала от него очередной упрёк, что «я что-то задумала», но принц промолчал. Я тоже только кивнула и отвернулась.
Видимо, император решил принять все возможные меры, чтобы сблизить меня и Юстафа. Конечно, никто из нас сближаться не собирался, поэтому мы расселись по разным углам и смотрели каждый в своё окно.
Амалию посадили в одной карете с Уинстоном, чему тот был невероятно рад и светился как начищенный самовар. Карета, в отличие от нашей, была открытая, так что мне их было отлично видно. Периодически мне даже казалось, что вокруг него начинает клубиться белый дымок и принимать форму мелких цветочков. Интересно, он догадывался, что Амалия тоже видела магию, или нет?
— Я не верю, что это были вы, — повернувшись ко мне, нарушил молчание Юстаф.
Видимо, он говорил про укрепление печати. Принц посмотрел в моё окно и стал завистливо наблюдать за Уинстоном и Амалией.
— И не надо, — ответила я. — Ещё б ваш папенька не верил, тогда все были бы счастливее.
На это принцу возразить было нечего, и он снова замолчал. Да уж, содержательные беседы ждали нас во время путешествия. Кареты тронулись, и начался самый долгий и тоскливый (в такой-то компании) день. Голова так и не прошла, что не прибавляло мне настроения. Вдобавок из окон кареты не было видно Ролана: с одной стороны ехал усатый немолодой офицер, а с другой — какой-то рыжий и наоборот, слишком молодо выглядящий.
Что делать, когда мы приедем, я понятия не имела. Как успел мне рассказать герцог, мы с Юстафом должны будем получить благословение за три дня у всех трёх богов баланса, а потом обвенчаться. К этому времени как раз император закончит с делами и прибудет на свадьбу. Говорят, через портал, хоть открывать его на такое расстояние и безумно дорого. Мне всё сильнее хотелось сбежать вместе с Роланом. Но согласится ли он? И куда нам идти?
Когда я сказала герцогу, чтобы он меня не торопил, а не то сбегу в монастырь у храма Немы, он побледнел и попросил так не шутить. Все монастыри под покровительством Немы — мужские. Боюсь, скрыть свой пол в теле Летиции не выйдет: природа наградила её щедро. Всё, что мне сейчас оставалось — смотреть в окно и периодически вздыхать, что, похоже, раздражало Юстафа.
Спустя несколько часов, когда мы отъехали от города, по словам принца, на добрых шестьдесят километров, герцог дал знак остановиться на отдых. Надо сказать, место он выбрал неплохое: небольшой лесок, речка и огромная поляна. Над ней летали полупрозрачные существа, но я не успела их толком рассмотреть: когда люди ступили на землю, они попрятались. Наверное, это были духи.
Как только я, к моей радости, выбралась, или, скорее, вывалилась, из душной кареты, то уловила отчётливый запах земляники. Очень захотелось её набрать, раз появилась такая возможность. Я отыскала глазами Ролана, намереваясь предложить ему… помочь мне с ягодами. Он поймал мой взгляд и уже хотел последовать за мной, но «отец» моментально нашёл ему работу. А напыщенный придворный, которого приставили в качестве «помощника» королевской целительнице, то есть Амалии, увёл её куда-то.
Вздохнув, я всё же направилась к полянке с земляникой. Со мной пошли Эшли и Юстаф, который, сдвинув брови к переносице, поглядывал в мою сторону, мол, не хочу я с тобой никуда идти.
— Ваше Высочество, позвольте мне… Припудрить носик, — я постаралась намекнуть ему, что не горю желанием продолжать находиться в его компании. Он, естественно, не понял. — Можно побыть одной? Без вас. Это очень личное дело.
Он резко остановился, подозрительно на меня посмотрел. Потом кивнул и вернулся к карете. Ему что, приказали везде таскаться за мной? Этого только не хватало.
С этими мыслями я наклонилась, чтобы заглянуть под листочки земляники и сорвать ягоду. Но Эшли оказалась быстрее, уведя землянику прямо из-под… пальцев.
— Госпожа, — строго посмотрела на меня она. — Могли бы сказать сразу, чего хотите. Отдыхайте, я сама всё сделаю.
И, прежде чем я успела ответить, Эшли принялась собирать землянику и по горсточке передавать мне. Иногда я не успевала съесть всё, как получала новую порцию. Вот хоть одна прелесть этого, не отравленного выхлопными газами, мира: безумно вкусные и ароматные ягоды.
— Может, с собой наберём? — предложила я.
— Тогда схожу за корзинкой или миской, — кивнула она и скрылась в кустах.
И откуда в хрупкой девушке столько энергии? Я принялась бродить по поляне, чтобы немного размяться.
— Всё больше убеждаюсь, что вы гораздо человечнее, чем я думал, — неожиданный голос сзади заставил вздрогнуть. — Как вам мой подарок?
— Что вы имеете в виду, Уинстон? — сорвав веточку земляники и поднявшись, спросила я.
— Теперь вы точно жените на себе принца, и никто не сможет этому воспрепятствовать.
Так вот он о чём. Я сжала ветку в руке до хруста. Если бы не этот “подарочек”, помолвка могла бы быть уже расторгнута!
Я медленно выдохнула. С другой стороны, герцог в любом случае хотел меня женить на императорском родственнике, и к северному герцогу мы бы в любом случае поехали. Но до Уинстона надо донести, что “причинять добро” лучше не надо.
— И вы думаете, я от этого счастлива и прыгаю до потолка?
