не могла.
– Ваше Высочество! – шепотом воскликнул Кормонт и, пытаясь пробиться через ее молчание, схватил ее за руки. – Прошу…
– Ай! – вскрикнула принцесса непроизвольно, потому что он сжал старые синяки от ремней.
Но кавалера это не остановило. Он продолжал удерживать ее руки, несмотря на попытки их отнять.
– Вы должны приказать! – наседал он. – Скажите слово и все остальное я сделаю сам…
– Кавалер! – прошипела принцесса так, что Кормонт наконец замер. – С ручками я гораздо удобнее в использовании!
Кормонт промедлил с ответом. Дверь распахнулась. На этот раз появилась лампа, Клиф, Гримда, еще лампа и еще лица.
– Ваше… – предпринял последнюю попытку Кормонт, но тут его отдернуло от принцессы с такой силой, что чуть не оторвались руки, за которые он продолжал цепляться. Надо будет попросить Гримду дать ей пару уроков борьбы без оружия.
Люди в комнате одновременно заговорили каждый о своем, хотя первые два слова у всех были одинаковыми: «Ваше Высочество!» Принцесса ощутила острый позыв на манер господина судьи выбить лбом оконный переплет и удрать, но не смогла подняться.
– Пожалуйста, по очереди!
– Дайте мне! – густым голосом сказал кузнечный староста. – Вывели барона Аппандейма из города. И хотя я был против… Я голосовал за то, чтобы его вздернуть! Или отрубить голову! Или выпустить…
– Я поняла, – тихо сказала принцесса.
– Да, – староста кашлянул. – Я хотел только сказать, что если будете еще в Аггерхеме, только позовите! Кузнечный цех всегда в вашем распоряжении.
– Благодарю! – сказала принцесса.
Советник Кадис пригляделся к ней и вдруг засуетился.
– Господа! Господа! Не надо сюда напирать! – сказал он в дверь и принялся под локоточек выпихивать тех, кто уже успел напереть.
Он бы занимался этим до рассвета, но помог Клиф. Недостаток деликатности позволял ему выпихивать народ не только под локоточек, а под что подвернулось. Гримда железной во всех смыслах рукой выставил в коридор кавалера Кормонта, будто он был табуреткой.
– Ваше Высочество! – мягко сказал Кадис. – Позвольте проводить вас до моего дома. Я приказал накрыть обед, приготовить для вас все необходимое…
Принцесса покивала, глядя в пол.
– Я хотела вдохновлять людей, – вдруг сказала она, – а не тащить их за узду, как упрямого мула через брод.
Кадис присел рядом.
– Я, Ваше Высочество, не могу знать в точности, что именно происходит у вас в голове, но позвольте я скажу, как это выглядит снаружи. Сначала вы завоевали нас и разграбили, потом притащили завоевателя в путах, заставили нас его осудить, а когда мы уже приготовились казнить, убедили простить его и отпустили.
– Но я… – хотела объяснить принцесса, но Кадис умоляюще поднял ладонь.
– И все это за три дня! У нас за предыдущие лет пять столько всего не происходило! Видите ли, при каждом повороте, Ваше Высочество, это выглядело и разумно, и благородно, но вместе – я скажу от имени всех горожан – вызывает некоторое головокружение.
– Разве? – растерялась принцесса. – Я же старалась все объяснить…
– И очень доходчиво! – Кадис даже прижал руку к груди. – Думаю, нам в Аггерхеме просто нужно немного времени, чтобы все как-то обмыслить. Уверен, к весне мы во всем разберемся.
Принцесса почувствовала, что от смущения у нее теплеют щеки. Она поджала губы, насупленно поизучала квадратики паркета и посмотрела на Гримду, который старательно притворялся соломенным чучелом, на которое натянули кольчугу для отработки ударов.
– Эта женщина на площади, которая не хотела отпускать барона Аппандейма… – сказала она неуверенно. – Она тоже потом поймет?
– Может быть, – Кадис помолчал, потом тихонько вздохнул. – Вы требуете от людей очень простых вещей: понимать, что они делают, и отвечать за свои слова.
– Наверное, да. Так и есть, – принцесса подняла на Кадиса большие глаза.
Пожилой Кадис со своей седоватой щетиной на впалых щеках смотрел на нее то ли сочувственно, то ли с восхищением. Так смотрят на людей, которые на весеннем празднике пытаются влезть по обмазанному жиром столбу за дармовыми сапогами.
– Прошу у вас снисхождения к вашим подданным! – Кадис как-будто просил у нее прощения неизвестно за что. – Во время сильных переживаний человек склонен искать простых решений, например, взять и казнить того, кто сделал ему плохо.
А держать в этот момент в поле зрения будущее целого королевства… Такое не каждому по плечу.
Принцесса перевела глаза на Клифа.
– Вообще невозможно! – кивнул Клиф, в котором проснулся королевский шут. – Вот я, например, могу только понимать, что делаю. А Гримда может только отвечать за свои слова! А все вм…
Тычок под ребра оборвал Клифа, и Гримда протянул принцессе ладонь, быстро разжав ее из кулака.
– Пойдемте, Ваше Высочество.
Принцесса оперлась на руку своего гвардейца, как на чугунные перила, и пошла к выходу из ратуши. Изза была бы ею сейчас недовольна – плечи приопущены, спина сутулится. Принцесса очень надеялась, что советник Кадис догадался никого к обеду не приглашать, она действительно очень устала. Мысленно она уже миновала трапезу и вовсю наслаждалась видом подушки, размышляя, можно ли чем-то подпереть дверь комнаты изнутри и не открывать недельку. Помешала ей группа солдат, заступившая им дорогу у крыльца. Клиф и Гримда нащупали рукояти мечей.
– Ваше Высочество! – поклонился человек, еле видимый в свете масляной лампы, которую держал Кадис. – Позвольте представиться, кавалер Ройд. Мы из армии его светлости.
Принцесса на мгновение прикрыла глаза. Армия! Что-то же надо было сделать с армией! А единственного человека, который мог ей помочь с ней справиться, она от себя оттолкнула. Принцесса открыла глаза и кивнула.
– Его светлость барон Аппандейм с ближайшими людьми покинул лагерь и уехал на юг.
– Прямо в ночи? – удивилась принцесса.
Кавалер кивнул.
– Однако большинство осталось, – продолжил он. – Откровенно говоря, есть некоторая растерянность. Люди не понимают, что будет утром. Я решил обратиться к вам.
Будь у нее побольше сил, принцесса бы сейчас просто заорала. «Я тоже в растерянности! – кричала бы она. – Я понятия не имею, что будет утром! Я не предназначена для всего этого! Отстаньте, отстаньте!..» Но сил не было, и принцесса просто кивнула. Иногда казаться вежливой можно просто от усталости.
– Я подумал, что, возможно, если вы захотите сформировать свое собственное войско, то понадобятся деньги, и мы реквизировали полковую казну, – Ройд махнул рукой, и солдаты поднесли большой сундук, подвешенный на двух жердях-ручках.
Принцесса вяло, но заинтересовалась. Сундук оказался заперт навесным замком. Пришлось звать кузнеца, искать инструмент, сбивать проушины. Принцесса присела на ступеньку, на подложенный Клифом плащ. Наконец откинули крышку, все сгрудились вокруг, Кадис опустил пониже лампу. Сундук был на три четверти заполнен монетами – сплошь большими медными пятаками. Клиф сунул внутрь руку, отгреб сверху, зачерпнул монет в ладонь и ссыпал обратно. Одни медные пятаки.
– Это медь! – озвучил общее мнение Кадис.
– И сколько это? – спросила принцесса.
– На пару дней, – прикинул Гримда. – Непонятно, зачем барону таскать с собой пятаки, но это явно не жалование для войска.
Принцесса сложила ладони на животе и смотрела вниз. Это означает, что армию ей содержать не на что. А без армии, хотя бы без хорошего отряда, она не сможет пробиться через земли графа Готемольда и помочь отцу. Как и предсказывал Гримда. Как и убеждал ее Клиф. Будь на месте пятаков варханские золотые – обрадовалось бы она?
Принцесса поняла, что не знает ответа. Ей не нравилась война. Ей вообще не нравилось воевать, а воевать за деньги казалось чем-то совсем уж бессмысленным. Действовать нужно из убеждения, ну или хотя бы, как некоторые неуемные принцессы – по велению сердца. Пальцы правой, прижатой к животу, руки нащупали твердый кругляшок в кармашке матерчатого пояса. Да! Как старый Арбошка, которого никто не просил помогать. С такими людьми принцесса, возможно, и пробилась бы.
Но Арбошки больше нет. Все, что от него осталось – смешная пуговица с улыбкой от лошади, и где найти других таких, принцесса не знала. Она еще раз провела пальцем по круглому краю. Пуговица из прочного железа…
И вдруг сквозь войлочную усталость и безнадежность из груди поднялась какая-то неотчетливая мысль и забавно прошепелявила что-то ей в ухо. Принцесса улыбнулась.
– Господин староста! – подняла она взгляд на коренастого кузнеца. – Что вы там говорили про кузнечный цех в моем распоряжении?
Утреннее солнце еще не оторвалось от горизонта, когда принцесса в сопровождении своей небольшой свиты выехала верхом из городских ворот и подъехала к армейскому лагерю. Солдаты городской стражи несли за ней сундук на ручках со сбитыми проушинами. Во все стороны побежали гонцы.
– Ее Королевское Высочество будет говорить
