в неизвестном направлении. В ратуше они прошли через пустой темный зал, и Каннингэм открыл дверцу в самом конце, гремя связкой ключей. За ней была каменная лестница, ведущая вниз в темный провал, и Кейран успел напрячься до предела, но вдоль стен вспыхивали один за другим светильники, и они спокойно спустились в такое же светлое просторное помещение.
Оно было совершенно обычным, с покрытым ковровой дорожкой полом, сдвинутыми у стен стульями и алтарем со статуей Создателя.
Все бы ничего, но Кейран успел разглядеть статую во всей красе и внутренне похолодеть.
Эрха на постаменте отличался от всех своих изображений в храмах не только облезлой позолотой на одеждах, украшениях и искусно вылепленных волосах – тут бы Кейран даже не удивился, ведь все статуи Божеств были в плачевном состоянии. Но его крылья были сломаны и раздроблены в крошево, а над медной чашей, наполненной какой-то багровой жидкостью, он держал в каменных ладонях голову статуи Джиана Защитника.
Каннингэм суетливо принялся копаться в скрытом за тяжелой шторкой шкафу, пока Кейран с внешне нечитаемым лицом смотрел в мертвые глаза каменной головы.
Джиан Защитник. Верная правая рука Создателя и его сильный щит, тот, кому все Мастера делали ежегодные подношения и давали клятву.
Кейран помнил, как во времена Инкурсии статую Джиана снесли и оставили лежать разрушенной посреди ободранного храма, в котором он когда-то, будучи юным, горячо клялся быть лучшим защитником людей. Как же давно все это было.
Ходили слухи, что Джиан покинул их давно. Что сильнейшее Божество сгинуло в битве задолго до Инкурсии, но никто в это не верил.
Сейчас, глядя в мертвые каменные глаза, Кейрану казалось, что слухи могли быть не беспочвенными.
– Вот. Нашел, наконец-то.
Кейран вздрогнул, с трудом оторвал взгляд от изящных ладоней Эрхи и его доброго, открытого лица.
Кейран осмотрел тонкую пробирку с мутно-темной жидкостью.
– Здесь кровь Греха?
– Да. Не так много, как хотелось бы, – все-таки запасы не такие большие и надо их растягивать. Мало ли когда еще какой бестолковый Грех решит сунуться к нам, – рассмеялся Каннингэм.
Кейран сдержал внутри дрожь. Глядя на темную жижу, он вдруг вспомнил Фергуса с его язвительными фразами, гривой светлых волос и кричащей одеждой. Его улыбка всегда была резкой и перекошенной, он смотрел так пронзительно, как будто потрошил заживо, и поверить в то, что здесь его кровь, было сложно.
Он был далеко не глупый Грех. Как бы сильно он ни бесил Кейрана, тот признавал, что в светлой голове были не только дурные мысли. И как такое Чудовище позволило втянуть себя в такой кошмар? Что с ним делали сейчас?
Кейран вдохнул запах. Пахло солью и ладаном, к горлу поступила тошнота. Он должен выпить это быстро и не думать ни о чем.
– Не бойся. Оно безвкусное. Зато почувствуешь себя потом так, словно заново родился, – криво усмехнулся Каннингэм. – Но ты всегда можешь отказаться.
«И отправиться к Греху за компанию», – прочитал Кейран в его глазах.
Он тихо хмыкнул, обхватил губами горлышко и резко опрокинул в себя.
Жидкость была маслянистая, безвкусная и отвратительная. Кейрана замутило – ему показалось, что он почувствовал нотку парфюма Греха. Перед глазами снова пронесся образ смеющегося Фергуса, и тошнота усилилась.
Он изо всех сил стиснул челюсти, заставляя себя глотать. Кейран подумал, что, когда снова почувствует духи Фергуса, его точно вывернет.
Кейран сделал глоток, и жидкость прокатилась по горлу. В глазах Каннингэма он увидел одновременно разочарование и облегчение.
Кейран держался изо всех сил. До этого момента он понятия не имел, что способен так контролировать свое тело.
Каннингэм протянул руку, чтобы забрать пустую склянку, и Кейран спокойно отдал ее, сглатывая. Он надеялся, что ему не станет плохо от греховой крови.
– Да пребудет с тобой милосердие Мирзы, Сэмюэль.
– Да отдам я свою душу в его ласковые длани, – выдавил из себя Кейран.
– Я так рад. Рад, что ты принял его дар, – театрально прижал руку к груди Каннингэм.
– Не знал, что вы храните эти статуи, – Кейран безынтересно указал на Создателя.
– Они его братья. Было бы грешно выкинуть их как какой-то мусор, – мрачно ответил Каннингэм, взирая сверху на безмолвное лицо Джиана.
Кейран застыл, словно хищник перед прыжком. Или лань перед побегом, он еще не определился, в какой позиции был здесь. Ему ужасно не хотелось прогибаться и стелиться, но он видел, что творится вокруг и как старается Грейден, несмотря на все тонкости его характера, поэтому продолжал играть роль болезного и глупого.
– Они должны заплатить, – внезапно Каннингэм лишил его необходимости спрашивать, и Кейран возликовал внутри.
– За что?
– Ты что, не знаешь?
– Я никому не поклонялся до Инкурсии, – положив руку на сердце, соврал Кейран. Он чувствовал осуждение от головы Джиана, но все равно продолжил: – Но сейчас наш Бог дал мне эту веру, и я вижу свои ошибки. Но хотелось бы знать историю нашего Благодетеля.
Каннингэм повернулся к нему лицом, сердито ткнул в Эрху.
– Они предали его. Мирза так хотел помочь людям избежать той тьмы и кошмара, а эти ленивые прохиндеи заявили, что люди теперь сами по себе. Не хотели вмешиваться. Просто сидели в Алтореме на своих пуховых перинах и даже не помогли нам, хотя знали о бедствии. Кадасси, чтоб его князь Инферно побрал, заботился только о себе. Он же обладал даром провидца, он видел все, но берег только свою шкуру. Говорят, он закрыл Мирзу в Алтореме, когда тот хотел донести весть людям! Он не дал нам всем и шанса на спасение! – Каннингэм в сердцах вцепился в плечи Кейрана, едва не дыша ему в лицо. Монтгомери поморщился от кислого запаха пота, но сдержал лицо, таращась через его плечо в улыбающееся лицо Создателя.
– Они дали случиться Инкурсии?
– Именно! Создатель бежал сразу же, они с Кадасси всегда были вместе. Этот Кадасси сожрал своих детей, чтобы спастись, ты можешь себе представить? Если бы они вмешались, дали людям знания и знамения, то Инкурсии не было бы. Это все они пропустили. Только Мирза остался, наш благодетель. Собрал нас, самых честных и чистых, чтобы вернуть нам безопасный мир. Ах, Сэм, – Каннингэм порывисто обнял его. – Ты стал одним из нас. То знание, что я тебе дал. Береги его.
Мужчина отстранился, посмотрел на него влажными глазами и прижал к его груди тот самый стеклянный пузырек с местной святой водой.
– Это… Мое? – Кейран изобразил благоговение.
– Да, Сэм. Ты принял дар. Ты видел предателей. Ты достоин. Когда наш Благодетель и покровитель напитается энергией заблудших душ,
