жаль вашего сына. Я… Я знаю, каково это — потерять любимого человека.
Он кивнул. — Я верю, что ты знаешь, — сказал он, отпуская мою руку и протягивая свою Юрию. — Несмотря на то, что сказала госпожа Симёнева, я рад видеть вас снова, Юрий.
Юрий пожал ему руку, кивнул и, отпустив ее, жестом указал на машину. — Поехали?
Григорий тоже кивнул, и когда Юрий открыл заднюю дверь, я сказала: — Нет, почему бы вам не сесть вперед, господин Петров? Вам будет удобнее.
Мужчина улыбнулся, и годы отступили от его лица.
— В этом нет необходимости. Я бы предпочел, чтобы Алексей не отвлекался от дороги, чем оглядывался назад, чтобы убедиться, что с вами все хорошо. — Сказав это, он сел на заднее сиденье, а Юрий закрыл дверь и обошел ее, чтобы забраться с другой стороны.
Алексей взялся за ручку двери, но не стал ее открывать. Вместо этого он свободной рукой провел по моей щеке. — Ты в порядке?
— Я буду, — честно ответила я. — Он совсем не похож на Николая.
— Нет, не похож, — сказал Алексей. Наклонившись, он поцеловал меня слишком быстро, после чего открыл дверь и закрыл ее, когда я оказалась внутри.
Когда мы снова оказались в пути, мы рассказали последние подробности Григорию, который изредка кивал.
— У тебя есть вопросы? — спросил меня Алексей, сворачивая на боковую улицу.
— Нет, — ответила я, нервы успокоились, на меня снизошло спокойствие, которого я не ожидала. — Если что-то пойдет не так…
— Не пойдет, — вмешался Алек, но я покачала головой.
— Если что-то пойдет не так, обещай мне, что позаботишься о бабушке.
Его глаза смягчились. — Тебе даже не нужно просить, Клара.
— Я… я… спасибо, Алек.
— Я уже говорил тебе, что не нужно благодарить друг друга…
— Хватит уже, — сказал Юрий. — Давай, поцелуй ее, и покончим с этим.
Алексей усмехнулся, но наклонился вперед и сделал, как велел брат.
Взяв мое лицо между ладонями, он поцеловал меня… не нежным прикосновением губ, как раньше. Этим поцелуем он заявил о своих правах на меня, давая мне понять, что я не могу позволить ничему случиться… не тогда, когда у меня есть ради чего возвращаться.
Отстранившись, он бросил на меня последний долгий взгляд, после чего полез в багажник и протянул мне мою сумку. Взяв ее, я не произнесла ни слова, просто повернулась и стала идти по кварталу в сторону отеля… в сторону своего будущего, каким бы оно ни было.
31
Алек
Это было сюрреалистично, и в то же время все казалось в фокусе, каждый звук усиливался, каждая минута растягивалась, и я готов был поклясться, что вижу, как проходят отдельные секунды, пока, наконец, не сказал: — Пора.
Юрий поправил пиджак, чтобы лучше скрыть кобуру, которую он также добавил к своему костюму. Я сделал то же самое, заправив Glock 19 в кобуру и добавив Glock 43 в кобуру, обернутую вокруг лодыжки.
— Помните, он мой, — сказал Григорий, наблюдая за нами.
— Мы помним—, — заверил я его. — Но это не значит, что мы идем неподготовленными. Клара может только надеяться, что Николай будет и дальше держать их деятельность в тайне. Нет никакой гарантии, что он будет единственным в комнате.
— Я понимаю, — сказал Григорий. Его желваки подрагивали, говоря о том, что факт убийства его сына собственным племянником повлиял на него.
Возможно, мне часто хотелось сбить голову Юрия с плеч, но я знал, что он отдаст за меня жизнь, если потребуется, так же как я умру, чтобы защитить его. Мне оставалось только молиться, чтобы единственным человеком, который сегодня умрет, был Николай Козлов.
В гостиницу мы приехали раздельно, чтобы не привлекать к себе внимания. Время было выбрано с расчетом на то, что сотрудники к концу смены устанут и будут менее внимательны. Юрий пошел первым, его шаги были уверенными и твердыми, он кивнул швейцару и вошел, как будто делал это уже тысячу раз.
Через пять минут я повернулся к Григорию. — Я буду уважать ваши желания, но прошу вас уважать и мои. Ждите меня.
— Хорошо, — сказал он, принимая трость, которую я добавил в качестве опоры.
Пожилой человек его роста привлекал внимание, но сгорбленный и ковыляющий с тростью, он мог заставить большинство людей отмахнуться от него. По крайней мере, я на это надеялся. — Не опаздывайте, — предупредил он, повернулся и зашагал в образе, шаркая ногами по тротуару.
Когда десять минут пролетели как в замедленной съемке, я в последний раз огляделся по сторонам, не принимая скрывающую темноту как должное. Зло, как правило, таится в тени. Успокоившись тем, что не заметил ничего необычного, я двинулся в путь, напрягая все чувства.
Оказавшись внутри отеля, я не стал оглядываться по сторонам. Мы все изучили план здания, даже совершили виртуальный тур по Интернету. Я обошел фойе и лифт, открыл дверь и поднялся по лестнице. Достигнув площадки пятого этажа, я с удивлением обнаружил, что нахожусь на лестничной площадке не один.
— Что вы здесь делаете? — спросил я как можно тише.
Юрий отошел в сторону и жестом указал на стекло в двери. Пройдя вперед, я выглянул наружу и увидел, что не только мы проснулись. Один из головорезов Николая стоял перед дверью, ведущей в президентские апартаменты. Если этого было мало, то Григорий двигался по коридору к нему, привлекая внимание, которого я так хотел избежать. Лакей Николая шагнул вперед, рука его скользнула под лацкан пальто.
Григорий же шел вперед, не сбавляя шага. Исчезла сгорбленная поза, пренебрежительное отношение. Пожилой мужчина выглядел подтянутым и сильным, как человек вдвое моложе его, спина его была прямой, и он шагал навстречу головорезу Козлова.
Через несколько мгновений сторожевой пес опустил руку с прикладом и взял руку Григория, пожал ее и, склонив голову, принял предложение, после чего ушел, не оглянувшись ни разу. Пока я пытался осмыслить увиденное, Григорий повернулся к лестнице и, приподняв бровь, тростью указал на дверь номера.
— Полагаю, это наше приглашение, — сказал Юрий, взявшись за ручку двери. — Ты так и будешь стоять и глазеть, или присоединишься к нашей маленькой вечеринке? — с усмешкой спросил Юрий.
Вопросы могли подождать, но, наблюдая за тем, как на лице Григория появляется стальная решимость, я почувствовал, что уже знаю ответ. Николай, возможно, и был удостоен чести представлять интересы Братвы в Нью-Йорке, но он был всего лишь представителем.
Григорий, напротив, был Братвой.
Именно он руководил русской мафией и всеми ее филиалами. Приспешник Козлова, очевидно, понял это и решил, что в его интересах
