привлекая взоры присутствующих. Ко мне подключается Пашка Ивлев, потом Аркаша и Бейбут. Постепенно в центре зала становится тесно. Светки, кстати, ещё нет. Я вот не понял, я что — зря помылся? Первый медляк, иду к стульям, как вдруг меня дергает за рукав нахальная девица, довольно приятных форм, но с такой яркой красной помадой, что всё внимание невольно падает на её оральную зону.
— Потанцуем, Толя? — предлагает она.
«Чего бы и нет»? — мысленно соглашаюсь я.
— Отстань, он со мной уже танцует, — Ленка с силой вырывает меня из рук соперницы.
— Чего ты? И где твоя Света? — покоряясь неизбежному, спрашиваю шёпотом я.
— Света сейчас будет! А это её соседка по комнате, специально тебя пригласила, позлить подружку. У них там война из-за парня.
— Какого парня? Лена, ты не охренела? У Светы есть парень? — спрашиваю строго я.
— Нет у неё никого, сейчас. Это вот этой курицы парень, — начинает юлить Ленка, поняв, что сказанула лишнее.
— Ну и с чего у них конфликт? Значит, Света на этого парня претендует? — не отступаю я.
— Бывший парень, сейчас с её подругой. Представляешь, она их застала на своей кровати! — вынужденно говорит Лена.
— А я проходной вариант, позлить соседку?
— Тебе что, жалко? Она красивая же, а ты авторитетом в школе пользуешься, — приводит аргументы хитрюга. — О! Вот она пришла!
Пришлось переключиться на соседку, а вариант со знакомством, уже перестал мне нравиться, не люблю, когда меня используют. Ну ладно, не люблю, когда вот так нагло используют. Но общаться со Светой мне понравилось. Очень простая в общении девчонка и знает много, и разговаривать с ней интересно.
— Была я в Будапеште в прошлом году с родителями, только мы в другие купальни ездили, — признаётся мне моя новая подружка.
— И кто у тебя родители? — между прочим, заинтересовался я.
— Обычные, мама — окулист, а папа — инженер, он изобретатель. В Уфе живут, а так мама с Алтая, из Рубцовска она, — пожала плечами, ничего не прояснив Света.
— Может пойдём ко мне? Шумно тут? — шепнул девушке я.
Она была не против, целоваться мы начали ещё в коридоре, потом уже после двух подряд подходов к снаряду, я попытался узнать, чем я это ей понравился, и нет ли у неё каких других целей?
— Главное для меня сейчас — уверенность в себе обрести, очень сильно меня это любовь подкосила. Я вот только сейчас себя почувствовала сильной и независимой. А ты мне нравишься. Да, не красавец, но такое мужественное у тебя лицо, ты сильный и порядочный, как я знаю. Не бойся, я за тобой бегать не буду.
— Тебе бы разъехаться со своей соседкой надо, — советую я, приняв её доводы.
— Пыталась уже, вот с Синицкой хотела договориться, но та — ни в какую, есть ещё пара вариантов, — сказала Света. — Ой, скоро дискотека закончится!
— Спи давай, мой сосед сегодня в другом месте ночует.
Утром мы разошлись, довольные друг другом, а я был пойман в умывальнике Ленкой.
— Вы чего так тихо себя вели? — строго спросила она. — Не понравилась тебе Аюкасова?
— Аюкасова? Она не русская, что ли? Всё нормально у нас с ней, может ещё как-нибудь встретимся, ну уже без твоей помощи, извини.
— Это папа у неё Аюкасов, бритву изобрёл с тремя лезвиями, забыла, как называется. А у мамы есть старшая сестра, замужем за членом ЦК, — информирует Ленка. — Но они мало общаются.
— И как фамилия, случайно не знаешь? — настораживаюсь я.
— Ой, да не помню, это ты заучка, всех знаешь. Горбатый или Горбач, забыла, — Ленка собирается уйти к себе из умывальника.
— Не Горбачёв случаем? — голосом Левитана кричу ей вслед.
— Точно! Он! — Ленкина красивая, но тупая головка появляется на мгновение в двери умывальника.
«Тут и сел старик», — пришла мне в голову мысль.
Я, к сожалению, про семью Горбачева почти ничего не знаю, отец фронтовик был или есть, знаю, ещё жена была, строгая, которая наверняка им командовала. Теперь, как я выяснил, ещё и племяшка есть. Ничё так деваха.
Всё воскресение провел как ушибленный, размышляя о разных планах, как ударить по голове меченного, пока он ещё не генсек. А это уже скоро, месяц-два, примерно, осталось. Потом решаю для себя — не дергаться.
Следующая неделя выдалась очень напряжённой, всё-таки я отстал немного по учёбе, пришлось нагонять, сдавая домашку. Плюс спорт, я трижды был на тренировке и постепенно стал входить в форму. А тут ещё, как назло, зачем-то я потребовался бабуле с отцом, вызвали меня на переговоры на восемь вечера. Немного переживая, иду на переговорный пункт. Жду вызова и, наконец, меня вызывают в кабинку.
— Сынок, привет! Как ты там? — слышу голос отца, вроде как даже и трезвого, что странно как бы — пятница, вечер.
— Что с бабулей? — сразу спрашиваю я.
— С бабулей? Всё хорошо, скоро по путевке поедет в Крым, в санаторий, подышать морским воздухом, — удивляется отец.
— Ну, молодец она, у меня всё хорошо, — с облегчением говорю я, недоумевая, чего я ему вдруг понадобился?
— Я что звоню, я тебе сейчас не по сто, а по пятьдесят рублей буду присылать, я надумал брмлвгшп, — не разборчиво сказал отец.
— Что? Не понял? Что надумал? Денег и полтинника хватит, не переживай.
— Сочетаться! — громко и чётко сказал батя. — Приедешь? Через две недели?
Прикол! Батя женится!
Глава 41
Еду домой, в троллейбусе холодно, зато мало народа. Он идёт только до Студгородка, а мне нужно дальше. Но, ничего, прогуляюсь.
— Толя, а вы куда пропали? — слышу я вдруг знакомый голос.
Поворачиваюсь, там капитан с ДНД. А ведь мы и правда давно на дежурство не ходили.
— Некогда было. Что без нас не справляетесь? — шучу я.
— Да есть люди на обход, а вот снег убрать некому, ты бы привлёк кого из своих активистов, — мент показывает на кучи снега около дороги и здания. — Инструмент есть!
— Сделаем, — весело кричу я, хотя лень, конечно. — В понедельник придём после занятий.
Прощаемся, и я иду домой, тороплюсь, но не на ужин. В пятницу опять дискотека, а Бейбут ночует у Петров, на Аркашиной койке, так как тот слинял на «блядки». Аркаша сейчас притих и не барыжит, зато женский пол вниманием не обделяет.
— Светка, а расскажи про своих знаменитых родственников, — прошу я свою любовницу.
— Ты откуда знаешь? — привстала на локоть девушка, отчего часть одеяла сползла с груди и на какой-то момент расспросы закончились.
— Ленка сказала, — признаюсь я через полчаса.
Хотя кому я вру? Самому себе? Через десять
