решаем, когда и как начнется битва.
– Ты прав.
– Который час?
– Скоро три.
– Светает после четырех. Время есть. Все складывается как нельзя лучше. – Сандокан перевел взгляд на старейшину. – Сколько отсюда до столицы?
– Мили две.
– Удвой гребцов, и пусть поднажмут.
– Слушаюсь, оранг.
Приказ передали всем судам, и вскоре флотилия на полной скорости направилась туда, где маяками горели огни. Висевшая над озером темнота скрывала атакующих. Предутренний туман, поднявшийся к небу, прятал их от лунного света.
На лодках закипела работа. Заряжались спингарды, открывались ящики с боеприпасами, карабины и сумпитаны раскладывались вдоль бортов. Негрито таскали горшки с гуттаперчей и связки очень длинных стрел с намотанными на концы пучками волокон аренги, уже пропитанными горючим соком. Оставалось только выпустить их по столице и разжечь пожар. А гонги впереди все не смолкали.
– Каммамури! – позвал Сандокан.
– Я тут, господин! – подскочил маратха.
– Слушай внимательно, господин полковник без погон, которыми ты вряд ли обзаведешься даже в Ассаме. Возьмешь триста человек и ударишь по столице с суши. Сапагар тебе поможет. Там две деревни, берите их, как хотите, не важно. Главное – стреляйте безостановочно. Можешь прихватить часть своих негрито, даяков с побережья и из сожженной деревни, чей старейшина мне присягнул. Их паранги пригодятся, если дело дойдет до рукопашной.
– А если изловишь грека или раджу с сынками, я сделаю тебя генералом, – посулил Янес.
– Не стоит, ваше высочество, меня чин полковника и то тяготит.
– Но, полагаю, генеральское жалованье тебя тяготить не будет.
– Ты все понял? – нетерпеливо спросил Сандокан, прерывая их болтовню.
– Да, господин.
– Едва лодки причалят, бери людей и дуй туда. Теперь иди, договорись обо всем с Сапагаром и Самбильонгом.
Огни быстро приближались. Их отражения плясали на темных водах озера. Несомненно, это полыхали костры в расставленных на мостах каменных жаровнях.
Малайцы, даяки, папуасы Новой Гвинеи и даже карибы с венесуэльского озера Маракайбо имеют странный обычай, дающий пытливому уму пищу для размышления. Все они предпочитают строить свои поселения на воде, если обнаруживают защищенный от штормов морской залив или крупное спокойное озеро.
Как и краснокожие сыны Южной Америки, жители Борнео забивают в ил множество свай, на которых размещают крепкие настилы из бамбука и возводят просторные хижины, служащие домом сразу нескольким семьям. Так они защищают себя от нападения и диких лесных зверей, и двуногих врагов. Случается, подобные поселения на сваях занимают немалую площадь, а живут в них сотни и сотни человек.
Столица белого раджи была выстроена именно таким образом. Однако с суши ее дополнительно защищал двойной частокол, позволявший выдержать осаду.
За полчаса до рассвета тридцать лодок тихо пристали к берегу в тысяче шагов от поселения. Нападающие не зажигали огней и держались подальше от света костров, чтобы их присутствие осталось незамеченным.
Отсюда столица была хорошо видна. Она стояла на высоких сваях и простиралась на несколько сот саженей, занимая все мелководье. На помостах теснились бамбуковые хижины, крытые сухой листвой. Одно сооружение сразу же привлекло внимание Сандокана. Это была настоящая царь-хижина, много выше прочих, укрепленная на бесконечном количестве свай. Ее высота достигала, наверное, футов пятьдесят.
– Неужто дворец убийцы моей семьи? – пробормотал Малайский Тигр.
Подозвав старейшину, помогавшего Каммамури и Сапагару с высадкой десанта, он спросил:
– Что там? Склад или жилище?
– Дом белого раджи, оранг, – ответил даяк.
– Пушки там есть?
– Я видел одну или две лилы.
– Хорошо. Все высадились?
– Осталось чуть-чуть, оранг.
– Поторопитесь. Скоро восход.
Подгонять воинов необходимости не было. Вскоре все триста бойцов с четырьмя спингардами были на берегу, готовые преградить обитателям столицы путь к бегству.
– Ну что? Начинаем? – Сандокан посмотрел на Янеса и Тремаль-Наика.
– Давай, дружище, – ободряюще ответил португалец.
– Тогда вперед.
– Ты выяснил, где дом раджи?
– Вон он, прямо посередине.
– Нельзя позволить негодяю затеряться среди обитателей. Надо окружить этот вертеп и разрушить мосты.
– Согласен. Окружим его огненным кольцом. Но нам придется разделиться. Ты, Янес, примешь на себя командование дюжиной лодок и нападешь на столицу с востока, за мостами.
– А ты?
– Я займусь тем же, только с запада, рядом с царским сараем.
– Что делать остальным?
– Ими командует Тремаль-Наик. Он атакует деревню в лоб с озера. Учтите, посреди этого свайного леса могут быть припрятаны лодки. Раджа с сыновьями наверняка попробует улизнуть, а мне, как вы помните, это не с руки.
– Да помним мы, помним! – весело ответил португалец.
– Передайте остальным мои приказы.
– Все будет сделано, братец. Я не вернусь в Ассам, пока не увижу тебя сидящим на троне.
Глухо прозвучали команды, и флотилия слаженно разделилась на три части.
– Весла на воду! – взревел Сандокан, наблюдавший за перестроением с кормы флагмана. – Все по местам!
Отчалившие от берега лодки устремились к столице белого раджи.
Светало. Разгоралась утренняя заря. Воды озера, еще недавно напоминавшие чернила, окрасились во множество неописуемых оттенков. Восток порозовел. Птицы, пролетая над флотилией, громкими криками приветствовали новый день и словно желали удачи нападавшим. Костры в столице гасли, рассыпаясь последними искрами. Огни, освещавшие дворец раджи, тоже понемногу затухали.
Сандокан стоял на носу, сгорбившись и опершись о крохотное подобие бушприта[69], и налитыми кровью глазами буравил жилище своего врага. Седой Малайский Тигр был и остался отчаянным пиратом, чьи Тигрята наводили ужас на все побережье дикого Борнео. Со стороны казалось, будто он силой своего взгляда пытается выманить наружу узурпатора и убийцу.
Пушечный выстрел выдернул его из забытья. Это Каммамури и Сапагар ударили по деревням, построенным для защиты столицы с суши. Сандокан резко выпрямился и прислушался. Грянул второй выстрел, словно салютуя восходящему солнцу.
– Ура нашим спингардам! – крикнул он. – Налечь на весла! И в атаку! В атаку!
Флотилия разделилась, окружая столицу. Та ее часть, которую вел Янес, уже миновала выступавшие в озеро настилы на востоке. Тремаль-Наик остановил свои лодки против «центра», готовый в любой момент открыть огонь из спингард в случае отступления.
По настилам столицы забегали люди, которые угрожающе вопили и размахивали блестящими, словно молнии, саблями. Оттуда полетели тучи стрел, но лодки предусмотрительно держались до поры на приличном расстоянии. На террасы «царской резиденции» повалили защитники, зазвучали выстрелы. Это гвардия раджи вступила в бой с отрядами Сандокана и Янеса, находившимися ближе всего к дворцу. Сразу стало понятно, что у дикарей едва ли наберется два десятка древних ружей, от которых больше шума, чем толка.
Впрочем, в распоряжении узурпатора нашлось и кое-что получше. Над платформой взметнулось облачко дыма, что-то низко ухнуло. Это была латунная лила, стрелявшая ядрами в две-три либры. Целились по флагману. Ядра пробили лишь пару шпангоутов[70] фута на три
