отца Клемана, чтобы получить от него последние наставления и попрощаться, он подошел и крепко прижал ее к себе. Ева вспомнила, что точно так же обнимал ее отец в самом начале войны, стараясь показать ей, что, пока они вместе, с ней ничего не случится. Услышав, как бьется сердце в груди священника, она немного успокоилась, понимая, что он будет горячо молиться за нее. Однако этого было недостаточно. Ни один человек на земле не мог пообещать ей, что удача не оставит ее и она все сможет сделать правильно, чтобы ее путешествие оказалось безопасным. На такое был способен только Господь Бог.
– Вот, возьмите, – сказала Ева, высвобождаясь из его объятий. Она протянула ему ключ от библиотеки, который всегда носила на шнурке на шее. Уж очень ей не хотелось с ним расставаться, она держала его рядом с сердцем с того самого момента, как священник передал ей этот ключ, но сейчас он ей был больше не нужен.
Отец Клеман покачал головой и, осторожно взяв ключ из ее рук, снова надел шнурок ей на шею. Он улыбался:
– Ева, сохрани его. Когда война закончится, пусть он напоминает тебе о том, что ты нашла здесь приют. Ведь Ориньон стал для тебя домом.
Она склонила голову, стараясь сдержать слезы:
– Спасибо вам, святой отец.
– А теперь вот что тебе нужно сделать. Садись на автобус до Клермон-Феррана, откуда в три часа дня отходит поезд на Лион, он идет через Виши. На станции в Лионе ты встретишься со своим мужем, Андре Бессоном, и детьми: сыновьями Жоржем, Морисом, Дидье и дочерью Жаклин. Оттуда вы отправитесь все вместе. В случае проверки поддельные документы детей не должны вызвать подозрений. Однако, чтобы ехать дальше, им потребуются уже более достоверные бумаги, те, что будут при тебе, а прежние их документы твой муж уничтожит, отлучившись на время из здания вокзала. В полночь поезд покинет Лион и отправится в Анси. В пути дети смогут поспать, а муж объяснит тебе все остальное. Швейцарскую границу вы пересечете неподалеку от Женевы.
– Как я узнаю человека, с которым должна встретиться?
– Стой около бокового выхода, который находится слева от основных дверей, и жди их там. Они сами подойдут к тебе.
Ева кивнула, сердце у нее глухо стучало, ведь могло случиться столько всего непредвиденного.
– Святой отец, мне страшно.
– Мне тоже, но мы должны преодолевать свой страх ради великих дел. Вспомни Моисея, когда Бог явился перед ним в Неопалимой купине и сказал, что он должен спасти свой народ из рабства, – ему тоже было страшно. Он задал Богу вопрос, возможно похожий на тот, что ты сейчас задаешь самой себе: «Кто я такой, чтобы пойти к фараону и вывести израильтян из Египта?» Но Бог обещал ему, что не оставит его, и Моисей пошел выполнять то, что ему было предначертано судьбой. Господь будет с тобой, Ева, что бы ни случилось. Верь в это.
– Спасибо. – У нее к горлу подступил комок. – Большое вам спасибо. За все.
– Ева, это дар свыше, что я встретил тебя. – Он посмотрел на нее, и в его глазах заблестели слезы. Эти слезы в глазах священника-стоика особенно растрогали Еву. – Ты смелая, сильная и мужественная, и я знаю, что впереди тебя ждет долгая и счастливая жизнь.
Она улыбнулась ему:
– Надеюсь, что так и будет, отец Клеман. Желаю вам того же.
– До встречи, Ева.
– До встречи.
Отец Клеман вручил ей билет на поезд и, на прощание погладив по щеке, вернулся к чтению лежавшей у него на столе Библии. Уходя, Ева слышала, как он несколько раз откашлялся, и поняла, что, как и она, святой отец всячески пытается сдержать захлестнувшие его эмоции. Впереди у них еще много работы, и ради успеха общего дела они должны были сосредоточиться на своих обязанностях. Несмотря на то, что мир вокруг рушился.
В половине седьмого вечера поезд привез Еву в Лион. Когда она выходила из вагона с маленьким, наспех собранным саквояжем, ее охватило чувство страха. Она никогда еще не заезжала так далеко на восток страны. Здесь она была ближе к свободе, но вместе с тем ближе к Германии. Удастся ли ей вырваться? Или же она угодит в ловушку? В любом случае пути назад уже не было. От нее зависели судьбы детей.
В шесть пятьдесят она встала слева от центрального входа и стала ждать детей и мужчину, вместе с которыми ей предстояло отправиться в Швейцарию. И хотя она старалась сохранять невозмутимый и спокойный вид, будущая встреча ее сильно волновала. Сможет ли она достоверно сыграть роль жены человека, которого никогда прежде не видела? И матери детей, которых не знала? Она снова и снова прокручивала в голове их имена. «Мой муж Андре. Мои дети: Жорж, Морис, Дидье и Жаклин». Ева немного представляла себе, как выглядели дети, ведь она сама подделывала для них удостоверения личности. Маленькая девочка родилась в 1939 году, ее настоящее имя Элиана. Мальчиков звали Жоэль, Рауль и Даниель – 1935, 1936 и 1940 года рождения. Их поддельные документы были надежно спрятаны за подкладкой ее пальто, в специально вшитом в рукав потайном кармане. Но что насчет мужчины? Кто он? Ева ничего о нем не знала, кроме его вымышленного имени.
Часы пробили семь, потом – семь пятнадцать. Еве стало не по себе, и ее охватила тревога. К тому же она находилась у всех на виду. Почему они до сих пор не пришли? Неужели их временные документы вызвали подозрение у немцев? Над Лионом быстро сгущались сумерки. Глядя в темноту, Ева невольно задавалась вопросом, что она будет делать, если они не придут. Если она вернется сюда на следующий день, это будет выглядеть подозрительным. И, конечно, она не сможет поехать в Анси без них.
И только почти в половине восьмого Ева наконец увидела, что из здания вокзала вышел темноволосый мальчик, а за ним – еще один. Того же возраста, что и предполагаемые семилетний Морис и восьмилетний Жорж. Через несколько секунд к ним присоединился малыш, которому на вид было около трех лет. Если она не ошиблась в своих предположениях, то это, должно быть, Дидье. Она двинулась им навстречу, надеясь, что ее улыбка полна материнской нежности, а не только чувства облегчения. Увидев последнего ребенка – девочку – по документам четырехлетнюю Жаклин, – которая шла, держась за руку мужчины, Ева так и замерла на месте.
Мужчина отвернулся и смотрел на небольшую толпу, собравшуюся на улице у вокзала, но Ева сразу же его узнала. Разворот плеч, узкая талия, даже его уверенная походка – во всем этом было нечто необычайно знакомое и родное. На мгновение Ева даже перестала дышать, а когда он наконец посмотрел на нее и удивленно распахнул глаза, время словно остановилось.
