утонуть. И я тону, но все же выныриваю, еще не время и оглядываю ее всю одним взглядом.
Невозможно, нереально, так не бывает, но так есть - вот она рядом, руку протяни и юное тело уже под ладонями. И ни чего не скрывается. И как по заказу Центр врубает Максими «Трудный возраст»
https://www.youtube.com/watch?v=aCtjCoe6dI0
«Голубого одеяла нет, все остальное в наличии. И плакать тебе я не дам, только бы ты сама правильно все решила» - проносится молнией в голове.
И я изо всех сил прижимаю мое Солнышко к себе. Она пищит, но явно не от боли и тихонько шепчет:
«Осторожнее, раздавишь»
И я осторожен и нежен, и снова тону в ответной нежности, и тепле. И ей уже все равно, уже не боится, что раздавлю. Не до того сейчас, когда мои руки и губы вовсю хозяйничают на ее теле, забираясь в самые не возможные места. Хотя почему не возможные, очень даже возможные. А она и не против, только подставляется под мои ласки. А я стараюсь, я же обещал и похоже не разочаровал. И оба все-таки успокаиваемся после бурного всплеска эмоций и не только.
Лежим обнявшись, уставшие и счастливые, и я спрашиваю ее, целуя опухшие губы:
«Тебе понравился мой сюрприз?»
«Да, конечно» - смеется она
«Это еще не все — говорю я и шутливо набрасываюсь на нее, но потом останавливаюсь и продолжаю — я помню, что ты говорила, поэтому есть еще сюрприз, но он на кухне»
Она снова счастливо смеется, но в глазах я читаю, что-то не ясное, то ли сожаление, то ли облегчение.
Позже перебираемся на кухню и я угощаю Анечку плодами вчерашней готовки.
«У нас сегодня рыбно - осетровый день, хоть и воскресение — начинаю я и продолжаю — к употреблению предлагаются Уха осетровая, осетр вареный, осетр жареный, осетр копченый, двух видов и картошка жарено - тушенная на гарнир»
Солнышко несколько обалдело смотрит на меня и потом заливисто смеется произнося:
«Ну ты даешь»
И добавляет после небольшой паузы:
«Ты кто вообще такой, я путаюсь уже?»
«Я не могу пока тебе все рассказать, секрет. Но я тот кто тебя ни когда не обидит, и всегда поможет. Тот кто всегда будет нежен с тобой»
Она снова счастливо смеется и целует меня, уже отбросив всякие сомнения. А я чувствую, как постепенно по немного, но бегут трещинами ее непонятные защитные барьеры, которыми она словно окружила свои чувства.
И мы начинаем есть, естественно запивая все это хорошим грузинским вином.
«Ну как тебе второй сюрприз» - через полчасика спрашиваю я
«Очень вкусно, спасибо — отвечает Солнышко и лукаво глядя на меня, говорит — но первый мне понравился еще больше, жалко я пока не могу еще посюрпризничать»
«Ни чего отвечаю я и продолжаю — всему свое время»
«Да, конечно» - не много не уверенно отвечает она.
Мы еще проводим часик за перекусом, разговорами и поцелуями, а потом собираемся немного прогуляться и домой. Солнышку уже скоро пора домой, к сожалению.
Через два часа, я стою не далеко от ее дома и жадно целую ее зовущие губы. Так и подмывает поступить в стиле наших предков, наплевать на все, в охапку и к себе, в пещеру. Но интеллигентность, проклятая интеллигентность. И отпускаю и Рыжий огонек тихонько уходит от меня. Пока милая, на неделю пока.
А вечером меня уже ждет дома Эйза и я наверстываю все не дополученное, и даю все не отданное. Беру и возвращаю долги. И во мне все больше крепнет ощущение, что нет Эйзы и нет Ани, а есть одна Судьба, по какой-то не ведомой прихоти разделившаяся на две половины, может для того, чтобы хоть кто-то из них остался со мной.
И день, заканчивается. Хороший день счастливого времени. Один из первых дней счастливой осени.
Глава 19. Новая разлука и Конец истории ?
Судьба уехала и стремно на душе
Как будто жжет тут что-то больно
И вроде Новый Год — веселье то вообще-то
Вот только как-то не особо
Потом приехала Судьба
И дни пошли вперед
Зима, Судьба все застудила
И вскоре новый оборот
Стою. Вокзал, знакомо все. И думаю:
«Опять сегодня провожаю, свою Судьбу. И ни чего тут не сказать. Вроде ведь, ни чего страшного и все наладилось, да почти идеально. Вот только жжёт что-то в душе и не дает покоя. Ужасно не хочется отпускать, такое впечатление, что делаю страшную не поправимую ошибку, которую можно легко исправить, просто оставив ее рядом с собой. Просто решив за нее и за себя, раз и навсегда. Но не могу.»
И в зубах папироса, в ушах наушники и демоническая Агата истерит, и снова мысли:
«А все было так хорошо. Сколько счастливых встреч, сколько радостных разговоров. И привыкли друг к другу, и уже ни чего не стесняется. И полное взаимопонимание, какое — то не реальное единение тел и сердец. И ни каких ссор, вообще. Даже кажется, что так не бывает, а оно есть.
И голосок с каждым днем все теплее и роднее, и руки все нежнее, и страсть все глубже. И ответ все чаще.
И все уже исхожено, где только не были — и любимый Арбат, и Александровский сад, и концерты, да и вообще проще вспомнить, где не были.
А сколько встреч у меня. И нет отказа, и голова не болит. И казалось бы — чего еще желать. Да идеально все.
Так почему же поселилась эта непонятная тревога, откуда она?»
Стою, жду, скоро должны подъехать, почему-то сегодня просила не провожать от дома, а встретить на вокзале. Не ясно ну да ладно.
О, вот и Огонек летит, сгибаясь под тяжестью сумки. Я подрываюсь навстречу, перехватываю сумку и говорю:
«Привет, любимая. Ты чего так? Я бы тебя довез, зачем тебе сумки таскать?»
«Да меня проводили, это я уже здесь, сама.» - отвечает.
Обнял, поцеловал. Вроде все нормально, обнимает в ответ, целует. Такая же теплая, нежная, своя, родная. Так и стоим, парочка влюбленных идиотов, под
