трав халат с разрезами по бокам.
— Испугалась, — не зная, что ответить и как реагировать, Ра просто смущённо улыбнулась, — я не знала, что здесь кто-то есть.
— Я Древесный Дух, имя мне Дианрит. По желанию я могу узнать, что происходит в лесах Нижнего мира или вблизи от него. Вэриат отыскал моё дерево, — указала она на яблоню, — и заключил меня здесь, заставил служить ему, грозясь, что за отказ подчиняться, он погубит мою душу, — коснулась она яблони, и листья её зашелестели, как от порыва ветра. — К примеру, известно мне, что Роук возвращается в замок, завтра она будет здесь, а после ты, она и Вэриат, отправитесь к великой Дайон. Но мне неизвестно, кто ты, дитя?
— Ра, — просто представилась она.
— Рада знакомству, редко доводится мне вести беседы с людьми, — улыбнулась Дианрит, и Ра подумала, что её потресканные губы напоминают кору.
— Я тоже рада, мне удивительно встречать таких существ, — ответила Ра, но так и не решилась подойти ближе.
— Что же ты, боишься меня? Не стоит, — покачала Дианрит головой и, сорвав яблоко, предложила ей. — Хочешь? Бери, — подбодрила она её и Ра, чтобы не разозлить Древесного Духа, потянулась к яблоку.
— Совсем разум потеряла? — вдруг прозвучал за девушкой ровный, идеальный голос.
Дианрит, увидев Вэриата, зашипела и исчезла в вихре зелёных листьев.
— Мне стоило большого труда подчинить себе Древесного Духа, ты даже не представляешь, как трудно было найти её древо-душу. Фруктов захотелось? — Вэриат сверху-вниз смотрел на Ра, и во взгляде его стояло не то, чтобы презрение или злоба, а скорее брезгливость. — Думаешь, почему плоды Дианрит так прекрасны? Она с их помощью может многое сделать, от её жертвы требуется только добровольно принять плод. Возьми ты её дар, Дианрит бы освободилась. Или бы тебя убила, — подумав, добавил он. — Хотя, последнее принесло бы мне меньший ущерб, ведь я даже не знаю, полезна ты мне или нет. Я, конечно, разрешил тебе свободно передвигаться по замку, но не думал, что ты окажешься настолько глупа и самонадеянна, что станешь беседовать с Духами так, будто тебе достаёт для этого знаний и ума.
«Если такое дело, то нужно было замыкать сюда двери», — пронеслось в мыслях у Ра. Она, чуть не плача, не знала, куда ей деться от пронзительного взгляда властителя тьмы. От волнения её бросило в жар, а от обиды слёзы защипали глаза. Её выговаривали, на неё злились, назвали глупой, обвиняли.
Ра не чувствовала себя виноватой, но в другое время она всё равно бы извинилась, но сейчас…
Сначала ей встретилась Смерть, потом произошла беда у Скери, затем Ра чуть не погибла на Лунном озере, вскоре она оказалась в замке Вэриата, где ей приснилась Карнэ и Ра узнала о смерти родных. И после всего пережитого она выслушивает упрёки от того, кто /ей не нужен/, от того, кому /она нужна/. Полностью самообладание Ра никогда не теряла, да и нужно было очень постараться, чтобы случилось то, что произошло в этот раз. Она, уже не сдерживая слёз, глядя Вэриату прямо в глаза, немного срывающимся, но всё же чётким голосом произнесла:
— А не ты ли говорил, что я твоя гостья? Значит, я погибнуть могла, а ты беспокоишься, что чуть не лишился Духа, которого заточил здесь? Кстати, это разве не считается преступлением? Если я твоя гостья, не должен ли ты меня защищать, а не обвинять в том, что я могла умереть в стенах твоего замка? Я вообще сюда не просилась, меня к тебе Смерть послала, и ты, по меньшей мере, должен относиться ко мне с уважением! Хотя бы ради того, чтобы вести себя достойно с той, у которой вся жизнь перевернулась. Что я тебе плохого сделала?! Я даже относилась к тебе неплохо, не считала монстром, как все вокруг, хотя могла бы думать о себе, жалеть себя и обвинять тебя в том, что мне снилась Карнэ! Она не рада мне, я попала в немилость богине кошмаров! Я совсем недавно, кстати, от неё, узнала о смерти своей семьи, но, конечно же, кому до этого дело! Одинокий, мрачный и скрытный, — ткнула она пальцем в Вэриата, — если что-то в твоём замке идёт не так, то в этом ты виноват, и нечего обвинять тех, кто буквально оказался в другом мире.
Ра развернулась и спешно покинула зал, оставив Вэриата растерянно, и даже чуть ошарашено смотреть ей в след.
Вскоре она была у себя в комнате. Забравшись на подоконник, девушка заплакала и даже не попыталась успокоиться.
Стук в дверь, и через минуту в комнату вошёл властитель тьмы. Ра не повернулась к нему, она всё так же смотрела в окно, только уже не плакала. Вэриат подошёл ближе, какое-то время молча стоял, а потом сел в кресло.
— Обычно Духи могут заключать сделки, честные или нет, только с людьми, поэтому Дианрит я и не держал под замком. Я одинокий? Возможно. Смотря, что подразумевать под одиночеством. Я практически никогда не остаюсь один, есть Карнэ, Роук, слуги, однако нет того, с кем бы я был открыт. Но из-за этого я не назову себя скрытным, ведь, возможно, не во мне дело, а в окружающих меня. Кого все называют монстром, не суди строго, за тебя это сделали другие. Прости меня, Ра, я был не прав.
— Ты… — Ра осеклась. — Вы тоже простите.
— Ты, не вы, — поправил её Вэриат, и воцарилось недолгое молчание.
— Красивое небо, правда? — так и не взглянув на него, произнесла Ра.
Вэриат поднялся, подошёл к окну. Ра, в отражении стекла, видела его задумчивое белое лицо и грустные глаза.
— Очень, — согласился король.
Вечер тонул в переливах сиреневого, фиолетового и синего цвета. Нижний мир погружался во тьму.
Глава тридцать четвёртая
Не обращая внимания на темноту, проворно обходя заросли, переступая через поломанные ветви и торчащие из земли корни, Роук возвращалась к горе четырёх стихий.
Обратившись в белое облачко тумана, она могла бы попасть туда быстрей, но ей время от времени приходилось идти пешком. Виной тому был громадный меч за спиной Роук. Её силу было трудно применять на неживые предметы, и поэтому Роук уже который час думала о том, чтобы выбросить оружие и устремиться в замок, к своему господину. Но боясь гнева Вэриата, ведь меч был ценным, сталь его походила на лёд и была прочнее алмаза, Роук тащила на себе такое тяжёлое для её плеч оружие.
«Паршивая железяка, — злилась Роук и упрямо шагала вперёд, — у меня
