доме. Они с Сюзанной дружили. Теперь она путешествует по миру, снимая потрясающие фото и видео с другим фотографом.
— Вау! Как захватывающе, — говорит Джилл.
Да, захватывающе. Хотя и не так захватывающе, как этот очень неловкий разговор, где Зак понятия не имеет, как объяснить мой статус в его жизни. Да, я была подругой Сюзанны, но теперь ее нет. Да, я убиралась в его доме, но это больше не моя работа. Я вижу на их лицах вопросы, остающиеся без ответов.
— Ну, теперь ты должен мне обед. — Глядя на Зака, я просовываю руку в задний карман его джинсов — друг или бывшая горничная никогда бы так не поступили. Затем готовлюсь к ответной реакции… к тому, что его тело застынет, или к какому-то еще еле уловимому отвержению.
Ничего не происходит. Возможно, двухсекундная пауза, но ее достаточно, чтобы Зак обнял меня за талию и притянул ближе.
— Да, давай пообедаем, — соглашается он.
Это неожиданно, отчего я испытываю вину за то, что сомневаюсь в нем. Может, все, что ему было нужно, это демонстрация того, что не все нуждается в словесном объяснении. Роб и Джилл видят, что мы больше, чем друзья, и нам не нужно говорить об этом ни слова.
— Тогда, приятного вам обеда, — желает Роб, прежде чем мы поворачиваем к выходу.
— Спасибо, — благодарит Зак по пути к машине.
— За что?
Он наклоняется и целует меня в макушку.
— Ты знаешь, за что.
Я ухмыляюсь. Да, знаю.
ГЛАВА 34
— Все равно этот розовый галстук женский, — ворчит Зак, пока я завязываю его клюквенный галстук.
— Прелюдия к моде, помнишь?
— Это код для того, что позже мне перепадет?
Не отрывая взгляда от галстука, завязываю идеальный виндзорский узел.
— Развяжи мой пояс, если хочешь знать, что тебе перепадет позже. — Мои губы складываются в крошечную ухмылку.
— Развязать, да? — Он дергает за пояс шелкового халатика.
Мои волосы завиты свободными волнами. Макияж нанесен, в том числе, клюквенная помада. Остается только надеть платье и туфли на шпильках, и можно выходить.
Зак развязывает пояс, и халат распахивается.
— Ну… е*ать… меня…
Моя ухмылка становится еще шире, поглощая каждую каплю его реакции на мой черный кружевной бюстгальтер пуш-ап и подходящие стринги. Кружевной бюстгальтер никак не скрывает мои соски. Он действительно создан для того, чтобы дразнить.
— О, поверь мне, так и будет… и я стану настаивать, чтобы ты оставил галстук, с остальным мы разберемся позже, когда действительно будем трахаться.
— До начала свадьбы еще два часа… — Подушечка его большого пальца обводит мой сосок через кружево.
— Даже и не думай. Я не испорчу прическу и макияж.
— Эм… — Его пальцы скользят по моему животу, большой палец пробирается под тонкое кружево. — Я могу насладиться моей женой, не испортив ее прическу и макияж.
У меня перехватывает дыхание, и я сжимаю его руки. Моя жена.
Сначала та встреча с парой из торгового центра. А теперь он предъявляет права на меня как на свою жену. Эта перемена мне нравится. Она открывает моему сознанию столько возможностей… и моему сердцу. Принятие. Я чувствую себя принятой и признанной той, кем я являюсь.
Не объектом благотворительности.
Не пунктиком в списке добрых дел.
Не грязным секретиком.
— Зак… нет… — пытаюсь слабо протестовать, впервые замечая, что банка с камнями исчезла. Мне было бы все равно, если бы он их сохранил, но их отсутствие — еще одна деталь, подтверждающая, что мы есть и мы реальны.
— Ты сама хотела, чтобы я это увидел… — говорит он низким и соблазнительным голосом, от которого по венам разливается адреналин, а сердце бьется быстрее. — В качестве анонса. Поэтому я хочу дать тебе представление о том, чего ты можешь ожидать от меня позже.
— Зак…
Я с трудом сглатываю, когда он прижимает меня спиной к туалетному столику. Мои руки сжимают край, а он становится на колени передо мной, стягивая с меня стринги.
— Когда ты снова уедешь с Лией… — он оставляет стринги на туалетном столике и, озорно мне улыбнувшись, раздвигает мои ноги, удерживая их за колени, — …мне будет не хватать тебя во многом.
Он медленно облизывает губы, и я мгновенно пьянею от желания.
— Но это… — Его взгляд перемещается между моих раздвинутых ног. — Выражение твоих глаз, когда я это делаю… не описать, как чертовски сильно я буду скучать по этому.
Первое движение его языка вырывает из моей груди резкий вздох, но через несколько секунд после того, как теплый рот накрывает меня там… я подтягиваю колени, закрываю глаза и полностью теряюсь.
Одной рукой ерошу его волосы.
Другой держусь за край туалетного столика.
Это больше, чем любовь. Это больше, чем физическое удовлетворение.
Зак пробуждает во мне чувственную сторону. Разжигает страсть. Наша близость укрепляет мою уверенность как женщины. Не знаю, могу ли я доверить ему свое сердце, но свое тело я ему доверяю. Я доверяю ему свою физическую уязвимость.
Жизнь — это череда моментов, и мы считаем одни важнее других. Я не помню, как стояла в очереди за кофе, но помню, как Лия впервые похвалила одну из моих фотографий за чашкой кофе во время собеседования. Я не запомню рубашку, которую выбрала для Зака на эту свадьбу, но буду помнить клюквенный галстук и то, что он сделал со мной после того, как я впервые повязала его ему на шею.
Люди посвящают свою жизнь Богу и жертвуют своими человеческими желаниями, поэтому для любого человека было бы нелепо ставить сексуальное удовлетворение на первое место в списке важных моментов жизни. И все же я добавляю этот момент в редкий список моментов, которые мне никогда не забыть, и без которого я не уверена, что смогу жить. Слова, которые он сказал, и то, как он их произнес.
Каждый намек на ухмылку, будто он не хотел ухмыляться, но не мог сдержаться.
Каждый поцелуй в макушку, когда он глубоко вдыхает прямо перед тем, как коснуться меня губами.
Каждый раз, когда он притягивает меня к себе, на диван или просто стоя рядом, будто не может быть ко мне достаточно близко.
Каждый. Момент. До единого.
Я буду скучать по ним и сравнивать с ними каждый новый.
Зак не может отвести взгляда от моего черного кружевного платья со слегка приспущенным плечом и длинным разрезом, показывающим ногу. Полагаю, его внимание привлек клюквенный пояс, опоясывающий мою талию. Также примечательно, что все — даже отец
