ей нравится, — самодовольно говорит Миа. — И посмотри на его лицо. У Рена тоже бэби-лихорадка.
Я закатываю глаза. Но когда я перевожу взгляд на него, Рен смотрит на меня, и на его губах играет едва заметная улыбка.
Улыбка, которая не такая яркая, как лучи солнца, и не такая широкая, как сам океан. Это не улыбка для фанатов, бабушек или прохожих. Лёгкая, знающая улыбка.
Для меня.
* * *
— Ладно, — Рен паркует фургон, надувает щёки, затем медленно и размеренно выдыхает. — Не буду врать, семья у меня странная и ошеломляющая. Я один из буйных, но даже я временами считаю нас слишком шумными. Так что если тебе понадобится ускользнуть в тихое место, я покажу тебе мою старую комнату, и ты можешь в любое время уйти туда. Вот одна хорошая черта моей семьи — они ни капельки не обидятся, если ты им в лицо скажешь, что тебе нужен перерыв от них. Уилла делала это десятки раз…
Я сжимаю его ладонь, переплетая наши пальцы.
— Всё хорошо, Рен. Я знаю, что могу сказать тебе, если станет чересчур. Уверена, всё будет хорошо.
Рен нервно смеётся.
— Ага. Ладно. Хорошо.
— Эй, — накрыв его щёки ладонями, я дарю ему медленный, основательный поцелуй. Когда мы отрываемся друг от друга, он вздыхает и прислоняется лбом к моему.
— Спасибо, — шепчет он. — Мне это было нужно.
Я тянусь за ещё одним поцелуем.
— Мне тоже.
Обогнув машину, он как всегда открывает мне дверцу, затем предлагает опереться на его локоть.
От места, где он припарковался, земля идёт под лёгким уклоном вверх, и он сердито смотрит под ноги.
— Им надо было оставить мне место для парковки впереди.
— Почему?
Рен взмахивает ладонью.
— Для тебя. Чтобы тебе не идти всё это расстояние. Так, давай я тебя понесу…
— Ладно, Зензеро. Тайм-аут.
Рен резко разворачивается, уперев руки в бёдра, и не будь он на взводе по такой очаровательной причине, я бы посчитала позу весьма устрашающей.
— Ты не напугаешь мне этим шоу Рыжего Великана, так что просто расслабься.
Он опускает руки.
— Я хочу, чтобы это стало для тебя приятным опытом, — он снова показывает на дом. — А начинаем мы с того, что топаем полкилометра до дома. Ты стараешься казаться крутой, Фрэнки, но я знаю, что тебе больно идти по такой поверхности. И тебе больно прямо сейчас.
— Ну, у меня есть Посох Старца, и я схвачусь за тебя, если вдруг соберусь падать. Ладно?
Он вздыхает.
— Ладно.
Я беру его под руку, чтобы утихомирить. Он немедленно прижимает её локтем к своему боку.
Рен натягивает бейсболку пониже и чешет шею.
— Всё будет хорошо, — говорит он словно про себя.
Я улыбаюсь ему.
— Вот именно.
Дорога до дома не ужасна, но Рен не ошибается. Моё бедро было бы счастливее без необходимости идти так далеко по неровной земле. Рен не стучит, не колеблется, просто распахивает входную дверь в дом и орёт что-то на шведском, чего я не понимаю.
В ответ хором раздается та же фраза, отчего я вздрагиваю.
Он улыбается мне.
— Я же говорил, мы странные.
— Вы здесь! Наконец-то. Вы опоздали, — мама Рена шагает ко мне и крепко обнимает.
— О… — начинаю я, но Рен перебивает.
— Мама, я же говорил, что у меня тренировка, — он встречается со мной взглядом и вздыхает. Меня заранее предупредили, что его мама безжалостно прямолинейна. Я заверила его, что прямолинейность — это последнее, что может меня смутить. — Эй, — говорит он матери. — Полегче с ней.
Ладони Элин ослабевают хватку.
— Точно. Прости! Я обнимаю крепко. Но ты… — она мягко сжимает мои плечи, пригвождая меня взглядом тех же зимних глаз, что она подарила своему сыну. — С тобой я должна быть нежной.
Рен массирует переносицу.
— Спасибо, что пригласили, миссис Бергман…
— О, просто Элин. Прошу, — говорит она с ослепительной улыбке.
Я легонько шлепаю Рена по животу.
— Моя сумочка у тебя.
— А. Точно, — спустив ремешок моей сумки с другого плеча, он передаёт её мне.
Я вынуждена поставить её на пол, чтобы придерживать ремешки, открыть молнию и достать бутылку вина. Выпрямившись, я сдерживаю стон от дискомфорта в спине и передаю ей вино.
— Спасибо.
— Как мило с твоей стороны, — Элин берёт бутылку, улыбается и подхватывает меня под руку. — Теперь можешь опереться на меня, Фрэнки.
Мой взгляд путешествует по просторному помещению. Массивный, грубо обтёсанный обеденный стол. Чистые линии в интерьере, большая кухня, а справа до комичного огромный секционный диван. Из кухни, переполненной исключительно женщинами, доносится шум, и это заставляет меня нервно остановиться.
Элин бросает на меня взгляд.
— Обычно мы так не разделяемся, но они все только что завершили футбольный матч, и если женщины были готовы к коктейлям, то мужчины захотели продолжить игру. Почему бы тебе не присоединиться к нам? Мы только начали готовить напитки.
Я нервно улыбаюсь Рену через плечо. Рен мягко улыбается в ответ.
— Фрэнки! — Уилла соскакивает со своего стула и обнимает меня. — Ты только что пропустила резню. Мы надрали им задницы, не так ли?
— Да, так и было, — говорит Зигги, и её лицо озаряется мягкой улыбкой. Она первая разводит руки в стороны, показывая, что я могу её обнять.
— С днём рождения, Зигги, — шепчу я. Отстраняясь, я вкладываю в её руки упакованный свёрток.
— Что это? — спрашивает она.
— Открой.
Зигги кладёт свёрток на стол и разрывает обёртку. Затем визжит.
— Она же только что вышла! Мама, Фрэнки подарила мне шестую книгу! О божечки!
Когда мы разговаривали в последний раз, Зигги рассказала мне про серию любовно-фантастических романов, которые она читала запоем, так что я купила ей новую книгу в серии, вышедшую на прошлой неделе. Зигги прыгает на месте, затем бросается на меня и крепко обнимает.
— Спасибо большое.
Я обнимаю её в ответ.
— Всегда пожалуйста, Зигги.
Счастливо вздохнув, она прижимает книгу к груди.
— О! И ты заметила, что я в той одежде, которую мы заказали? Только что переоделась из футбольной формы.
Я окидываю её взглядом. Чёрные леггинсы с хорошей длиной до лодыжек. Изумрудно-зелёная футболка под цвет её глаз.
— Ты отлично выглядишь, Зигги.
Она заливается ярко-розовым румянцем.
— Спасибо. Мне так комфортно.
— Вот и хорошо, — я нежно сжимаю её руку, после чего поворачиваюсь к Фрейе, которую встречала лишь однажды. Она практически копия своей матери. Резкие, поразительные черты. Светлые глаза, волнистые волосы почти белого оттенка блонда, опускающиеся чуть ниже подбородка.
— Привет, — я протягиваю руку. — Я Фрэнки.
— Я помню, — отвечает она. — Фрейя, — в её голосе есть лёгкая хрипотца, и пусть я не могу
