Личная гвардия темного мага, человека, что владел Огнем и Тьмой, герцога Недоре, Миаты и Зеленых островов. Мы слышали, что герцог был вторым в империи после императора, но не было дружбы между ними. Армия сумеречного лорда была верна лишь ему, и мало кто осмеливался оспаривать это. Недоре и Миата были где-то очень далеко, мы почти не знали о них. И вот сейчас, в глубине империи, в заброшенной деревушке, прижавшейся к тракту, что надо было этим хмурым воинам?
Хозяин велел всем нам убраться на кухню и ждать его разрешения выйти. А потом он, бледный и дрожащий, влетел к нам, нашел меня взглядом, больно выкрутил руку и потащил к выходу, злобно шипя:
— Дурная девка, что ты натворила? Не знаю, чем ты провинилась, но отвечать тебе за это самой, я не стану тебя защищать, — и он впихнул меня в зал со словами: — Вот она, господин, пусть ваше правосудие настигнет ее.
От ужаса я перестала понимать, что происходит. Меня толкнули на колени перед воинами, и я рухнула на грязный пол. Одна против всего мира, снова одна. Неужели худший мой кошмар повторится снова? Слезы заливали лицо, я ничего не видела и не понимала, но внезапно услышала хлесткий удар — мой хозяин покатился по полу, прижимая руки к щеке. А потом чей-то голос, давно забытый голос, измененный временем и почти неузнаваемый, произнес над моей головой.
— Лишь потому, что она жива, я сохраняю тебе жизнь. Но упаси тебя небо еще раз ударить женщину.
А затем меня подняли на руки и вынесли на улицу. Там испуганную, дрожащую, лепетавшую, что я ни в чем не виновата, поставили на землю. Кто-то подал мне чашу с водой, но мои руки дрожали так, что я не смогла ее взять. Я стояла в окружении солдат, едва доставая макушкой до их плечей, боясь поднять глаза, боясь, что второй раз не переживу, если кто-то коснется меня.
— Капитан, пусть хлебнет этого, — мне сунули флягу и заставили выпить несколько глотков.
Во фляге оказалось что-то крепкое с терпкими горькими нотами. Я закашлялась, напиток обжег с непривычки горло, но по телу разлилось тепло и рыдать я перестала, а потом чьи-то руки обняли меня за плечи и тот же голос мягко произнес:
— Это и правда ты! Ошибки быть не может: вы с матерью так похожи! Посмотри же на меня, Виала.
Так я вновь обрела брата. Оказывается, Ульф не оставлял надежды найти меня. Когда он узнал о резне в городе, а случилось это на второй год его обучения, то хотел броситься искать меня. Ему не позволили. Он пытался бежать из школы, но был пойман. Поступок его приравняли к дезертирству, затем подвергли суровому наказанию и отослали из школы в какую-то приграничную крепость.
Дезертирам редко позволяют что-то большее, чем сторожить склады или мыть отхожее место, но на границах часто неспокойно, а людей мало. Ульфа стали отправлять с небольшими поручениями на то на одно задание, то на другое. Он стал разведчиком, искусным в том, чтобы выслеживать самую опасную и хитрую дичь — человека. Несколько раз его переводили с места на место, но всегда далеко от побережья. Ульфу пришлось смириться и ждать, когда судьба даст ему шанс вернуть себе хотя бы относительную свободу.
Долгие годы в сложных условиях закалили его тело и дух, он стал одним из лучших в своем деле. Со временем, он возглавил десятку, затем сотню. Затем его командир Агвид добился перевода в Недоре. Наверное, его отпустили, поскольку считали старым и бесполезным, но командир оказался не так прост и забрал с собой Ульфа. Этот перевод дал им права жителей герцогства, тем самым практически выведя из-под протектората империи. Брат стал начальником разведчиков гарнизона небольшой крепости. Когда старый Агвид ушел на покой, Ульфа назначили на его место.
В те времена брат познакомился и сдружился с Ареном и Малконом, вместе они прошли через многое. А еще через год судьба свела их лично с Хальвардом. Когда-нибудь я расскажу тебе подробнее, но сейчас упомяну лишь, что неожиданно обоих между ними зародилась не просто дружба, но крепкий союз, основанный на доверии.
Ульф принес правителю клятву верности и основал личную гвардию правителя. А затем брат снова вернулся к поискам, но уже обладая правами и властью, которые до него были мало у кого в империи. Однако, время было безвозвратно упущено. Имена покупателей и документы о продажах были частично уничтожены, частично потеряны, многое пришлось восстанавливать по крохам, искать людей, расспрашивать свидетелей. Повезло, что никто из моих хозяев не стал давать мне новое имя, иначе брат не нашел бы меня никогда. И все же, вдвоем с Хальвардом они совершили невозможное, проверяя все, даже практически безнадежные слухи.
Мы уехали в столицу Недоре под защиту правителя. Всю дорогу я боялась отпустить руку Ульфа, боялась, что он растает, как видение или сон. Я вздрагивала от каждого шороха, опасалась смежить глаза, ведь во снах ко мне часто приходили воспоминания о годах одиночества.
Брат посадил меня на лошадь перед собой, крепко придерживая и не давая упасть даже во сне. Я прижималась к нему так крепко, что слышала биение его сердца громче и отчетливее, чем свое собственное. Он не возражал, не делал попытки отстраниться от меня, лишь иногда оставляя одну на пару минут. Люди в его отряде не сговариваясь взялись опекать меня: кто-то купил мне в деревне теплую шерстяную одежду и крепкую обувь, кто-то отдал запасной плащ, подбитый мехом. Меня кормили свежей вкусной едой, охраняли от любых тревог. А потом мы приехали в Кинна-Тиате, и только тут стало ясно, что прежний кошмар действительно закончился.
Сначала я жила в обители Семиликой Богини, ибо люди и огромный город пугали меня, а в стенах кельи я нашла первое за много лет пристанище. Хотя обитель эта священна и мужчинам запрещено появляться там без разрешения главной жрицы, но для правителя сделали исключение и позволили посещать меня.
Хальвард великий маг, его сила опасна, может нести как угрозу, так и надежду. Он был первым человеком, которому я смогла довериться, рассказав обо всех пережитых ужасах. Почему первым? Наверное, потому, что не нашла в себе достаточно мужества, чтобы поведать о своей судьбе Ульфу. Боялась, что он отвергнет меня. Хальвард же был для меня незнакомцем, его осуждение не могло ранить меня слишком сильно.
Но он не стал судить меня, наоборот, помог осознать, что моей вины не было в произошедшем. Я сражалась до последнего, как сделал бы даже неразумный дикий зверь, и неважно, что силы были неравны. Мы подолгу беседовали, правитель навещал меня так часто, как только мог. И в какой-то момент я поняла, что страхи прошлого отступают. За это время жрицы исцелили мое тело, даже застарелые шрамы удалось вылечить какими-то только им известными мазями.
Я осознала, что хочу перебраться поближе к брату. Правитель не стал возражать, и вскоре я поселилась в замке. Теперь мой дом тут, рядом с людьми, которые оберегают и любят меня. И что бы ни случилось в будущем, я всегда всеми силами буду стараться помочь им.
50. Прости мои сомнения
— Знаешь, Ульф так и не простил тем наемникам нападение на Калогассанд, — продолжила Виала после паузы. — Подобные атаки случались много раз. Архипелаг всегда жил обособленно, там множество поселений, не признающих никаких правителей, в том числе герцога Недоре. Хальвард до поры не вмешивался, в конце концов, протекцию герцогства имеют только четыре крупнейших острова Измиэри. Все остальные — вольные острова, вольные люди, вольные капитаны.
