Полчаса. Всего полчаса!
Я носилась по номеру как угорелая и пыталась привести себя в порядок. Но как это сделать, если с собой ничего нет!
— Так, голова чистая — это хорошо! — бормотала под нос, пытаясь более-менее прилично уложить волосы. Хорошо, что утром помыла.
— У меня есть стайлер! — обрадовала Маринка, срываясь к сумке. — Сейчас живенько сделаем красоту! Садись! — Почти силком усадила меня на стул.
— У меня есть несколько духов, тоналка и еще по мелочи! — оживилась Вероника Павловна. — Не уверена, что цвет помады тебе подойдет, но попробуй.
— У меня в сумочке есть своя! — вспомнила я и попыталась умчаться. Едва на оставила в Маринкином стайлере прядь волос.
Полчаса пролетели, как пять минут. И вот в номере раздался стук.
— Сейчас-сейчас! — крикнула я. — Пара минут! — И помчалась одевать то, в чем была на работе в день встречи со Славой.
Строгая кофта, юбка и пиждак… Не очень подходят для романтической встречи, но думаю, после красной футболки, вместо пеньюара, и мокрых трусиков Славу ничем не удивить.
Когда открыла дверь, Слава даже не удивился, зато в этот раз удивилась я, потому что он был в светлых джинсах, серо-голубом пуловере и с букетом ромашек. Ромашек!
— Боже! Слава! — только и смогла сказать, потому что рот растянулся в улыбке до ушей. Он смотрелся невероятно волнительно, даже трогательно.
— Я подумал, — смущаясь, произнес он, — что деловые костюмы ты не любишь, после всех перипетий.
— Не люблю, но у меня ничего другого с собой нет, — от волнения пригладила борт костюма.
— Знаю. Но я не рискнул вмешиваться в твои девичьи выходные. Но если хочешь…
— Я хочу эти ромашки, Слав. Они такие славные! — протянул руку к цветами.
Передавая букет, он коснулся моей руки, и я поняла, что не могу на него сердиться.
— Вик, — Слава с серьезным лицом хотел еще что-то сказать, подозреваю, извиниться, но я уже не злилась.
— И ты тоже, славный. Только, пожалуйста, давай впредь слушать друг друга. Ведь без этого никак, — произнесла первой.
— Никак, — покачал он головой. — Прости меня!
Всего два слова. Простых и коротких, но мое сердце дрогнуло. Я улыбнулась, и Славка, смотревший с нежностью и любовью, шагнул ко мне и крепко обнял…
В машине звучала приятная музыка, я сидела, уткнувшись в ромашки, поглядывала на счастливого Славку, который держал меня за руку и тоже улыбался.
Не знаю, что будет с нами через неделю, месяц, два… О большем и вовсе не загадываю, но сейчас я счастлива. Наши чувства мне кажутся настоящими, искренними. А что потом? Поживем — увидим.
После примирения, я решила, что несмотря на Славкино состояние, что прилагается к нему, я все равно должна выйти на работу.
Соблазн окунуться в сказку был неимоверно велик, однако мне важно было оставить о себе в коллективе хорошее мнение. Еще неизвестно, чем закончатся отношения со Славой, а так хотя бы работа у меня будет. Возможно, глупость, но в тот момент мне казалось это важным.
Я продолжила работать, как ни в чем не бывало, а когда подвернулась возможность, подошла к начальнику и спросила: по какой причине он согласился взяться меня на работу? И не помешала ли моя кандидатура каким-либо планам?
Крапин улыбнулся.
— Нет, Виктория. Конечно, изначально у меня были сомнения, но потом их не осталось. Кстати, приношу извинения за свой намек на собеседовании.
— Не помню, — улыбнулась я. Но в душе успокоилась: тогдашнее приглашение провести вместе время было своеобразной проверкой. Что ж, я, даже не зная об этом, прошла ее с честью. Приятно, черт побери.
— Теперь, когда вы помирились с Вячеславом, моя очередь поинтересоваться: хотите ли вы у нас работать.
— Да, — не задумываясь ответила я. Ко мне относились хорошо, кровь не пили, непомерного не требовали. Поэтому я действительно была рада остаться в фирме.
После я расспрашивала у Славы, как он все это провернул. Ведь все получилось очень ловко, я даже почти ничего не заподозрила.
— В тот момент, Викуль, я был глуп и туп. Повезло, что Рустик пришел на выручку. Обязательно тебя с ним познакомлю. У меня мало друзей. Но Рустик самый-самый.
— С радостью, — мне и в самом деле было интересно посмотреть на этого человека, но в душе я волновалась.
Но знакомство прошло просто, мило, и это только укрепило наши со Славой отношения.
Конечно, он сразу предложил мне бросить работу и переехать к нему. Я обрадовалась, но в тоже время боялась. Если что-то не заладится, мне снова придется начинать все с начала. Да и быть запертой в четырех стенах — не для меня, как и просить на мелочи и побрякушки, поэтому я отказалась.
Слава принял мое решение, и мы целых два месяца пытались совмещать дела и личную жизнь, как все обычные люди. А потом Слава, совершенно не высыпавшийся, пошел на хитрость.
— Викуль, я уважают твой выбор, но я вижу тебя не наемной работницей, а профессионалом своего дела. Ты кем хотела быть в детстве?
О, это зря он спросил. Потому что я хотела быть то космонавтом, то доктором, то парикмахером, по поварихой… Все, как у детей, только потом жизнь повернулась спиной, и я стала тем, кем смогла.
Слава внимательно слушал мои метания, а потом предложил:
— Викуль. Если бы у тебя была возможность начать все с чистого листа, ты бы кем хотела стать?
— Совсем-совсем с чистого?
— Да, начиная с того, чтобы получить хорошее образование и получить некоторый опыт работы. Как и рекомендации.
Он подошел к делу настолько тщательно, основательно, что я не могла им не восхищаться. А Слава старался изо всех сил, только чтобы я радовалась, была с ним счастлива и забыла те дни, когда он был моим начальником и показал свой властный, упрямый характер.
Благодаря нему я пошла учиться на дизайнера, и не абы куда, лишь бы корочку получить, а туда, куда поступить и мечтать не могла.
Не знаю, какой профи из меня выйдет, и выйдет ли, но я буду стараться.
