Позже к нам присоединились, что удивительно, дамы, а именно — рыжая Настя, Карина и Лена. И если Малышкину я еще понимал — она была натурой боевой, и крамп очень подходил ей, как направление, в котором она могла себя максимально реализовать. Настя в этом плане была темной лошадкой, поскольку знал я её плохо, и не мог ничего сказать о её танцевальных навыках. Но вот кто меня точно удивил — так это моя Лена. Которая выглядела удивительно мило в просторных серых спортивных штанах и моей белой толстовке.
— Никто не будет против, если мы присоедимся? — ее звонкий голос разнесся по пляжу, привлекая всеобщее внимание, а глаза при этом сияли так ярко, что я ощутил как никогда сильное желание наплевать на классы и, схватив её за руку, уволочь прочь с чужих глаз.
Однако, о профессионализме забывать было нельзя, поэтому, кивнув, я указал девушкам, где им стоит встать.
— Учтите — здесь ребята занимаются не один месяц, — добавил я с усмешкой, — Вам будет сложновато за ними угнаться.
— Ой, давай вот только без этого! — фыркнула Карина, потягиваясь, — Заводи свою шарманку.
Хмыкнув, я только развел руками в стороны. Как говорится, желание женщины — закон.
В общем, опущу подробности. Скажу только, что к концу занятия Карина была уже не такая бойкая. Она вообще мало говорила — всё больше охала и хваталась за все части своего тела, до которых только могла дотянуться.
Вечер второго дня был также отведен под вечеринку, с той только разницей, что открывал её масштабный танцевальный баттл. Который изначально должен был представлять из себя просто парочку выступлений нас и наших ребят, но потом всё как-то закрутилось, завертелось, и вылилось в масштабный движ. Повеселились, в общем, от души.
Ну а третий день мы прозвали сонным. Потому что все были совершенно лишены сил и желания что-либо делать. Но нужно было собираться, освобождать комнаты и возвращаться в город, в привычную среду.
Покидать турбазу лично мне было несколько грустно — всё же много хорошего там случилось. Ребята отдохнули, набрались сил перед новыми свершениями, школы показали свой потенциал и даже продемонстрировали примерную программу для отборочных на следующий мировой турнир. Мари, подводя итоги, обронила фразу, что такую вылазку можно сделать ежегодной традицией школы. И мне эта мысль пришлась по душе.
Но самое главное событие, которое делало меня абсолютно, безнадежно счастливым — это, как бы банально и примитивно не звучало, новый этап наших отношений с Леной. Подъезжая к дому и сжимая её маленькую ручку, я точно знал, что с ночевкой на диване было заканчивать.
Демид шутливо сетовал, что ему придется либо срочно делать в комнате ремонт со звукоизоляцией, либо покупать беруши, но я на это только хмыкал. У меня был и третий вариант, который я пока не озвучивал, но понимал, что рано или поздно поднять этот вопрос придется.
Разумеется, я имел в виду вариант покупки отдельного жилья, для нас с Еленой. Это несколько ударяло по карману, особенно, если учесть тот факт, что мы с Демидом только-только внесли последний платеж за ту квартиру, в которой мы жили. Да и мастерская моя была в шаговой доступности, что тоже не могло не радовать. Но я понимал, что жить вечно втроем — не вариант. Рано или поздно кому-то из нас надоест это, и такое соседство выйдет нам же боком.
Однако, глядя на то, как мило и непринужденно общаются Демид и Лена, я приходил к выводу, что время подумать у меня еще было. И всё, что я мог — это перестать, наконец, волноваться, и просто наслаждаться моментом. В конце концов, мы оба понимали, что назад у нас дороги не было. Только вперед — и только вместе.
Самое классное, что я обнаружил, живя вместе во всех смыслах этого слова — просыпаться по утрам. Приученный к ранним подъемам и загруженным работой дням, я всегда открывал глаза раньше Лены. И это давало мне возможность полюбоваться ей в те моменты, когда она максимально расслаблена и в её голове не витает никаких мыслей, типа предстоящего разговора с мужем и следующего за этим бракоразводного процесса. Лицо девушки было безмятежно, и иногда она слабо улыбалась, словно ей снилось что-то приятное.
Так было и утром того дня, который мы потом в календаре обведем черным, и будем стараться забыть. Безуспешно, потому что старые шрамы всегда болят долго, и даже когда бояться становится нечего — горечь прошлого невольно отравляет обычный с виду день.
Проснувшись, как обычно, раньше Лены, я долго изучал её лицо, всё еще силясь понять, как она решилась выбрать такого, как я. Нет, я не страдал от излишне заниженной самооценки, но при этом не готов был целовать свое отражение с мыслями: «Да, я — красавчик». Я всегда старался оценивать себя более чем объективно, и всё равно — оставался ряд моментов, которые я ну никак не мог понять. Например, то, как Лена всегда радовалась моему приходу — её лицо при этом начинало будто светиться изнутри. Как у человека, который впервые после долгой полярной ночи увидел солнце. Хотя, может, так всё и было.
Это мне следовало радоваться тому, что Волкова появилась в моей жизни, а не наоборот. Наверное, поэтому я и не переставал смотреть на неё — украдкой, когда она этого не замечала, во время прогулок, смущая её и вызывая легкую улыбку, на репетициях, вытирая мокрое лицо полотенцем или собственной футболкой. Даже целуя её, мне было сложно закрыть глаза — хотелось продолжать смотреть на неё, и удивляться, что Лена вообще забыла рядом со мной.
От неё пахло весной. Я не могу объяснить, что подразумевает под собой этот запах, но факт оставался фактом — обнимая её, зарываясь лицом в её волосы, или же утыкаясь носом в шею, я, кроме хвои, ощущал еще и какой-то нежный, слабо уловимый аромат. И в голове сразу вспыхивали образы весны — влажная, еще не до конца прогретая земля, первые цветы, маленькие листочки, которые робко пробиваются из набухших почек. Для человека, который уже не один месяц жил, словно в заснеженном царстве, само присутствие Лены было, как глоток свежего воздуха. В такие минуты я ловил себя на мысли, что Мари не зря сравнивала меня с медведем. Я был словно Косолапыч, пробудившийся после зимней спячки. Который очень хотел мёда, и находил его у Лены на губах.
Ресницы которой робко затрепетали, прежде чем резко взлететь. И сразу же её глаза нашли мои, а губы снова растянулись в робкой улыбке.
— Ты чего тут? — почему-то шепотом спросила девушка, — Опять шпионишь за мной?
Я тут же кивнул, не имея ни малейшего желания отрицать вполне очевидный факт. Покачав головой, Волкова потянулась в кровати, беззастенчиво зевая. Она вообще с каждым днем чувствовала себя рядом со мной всё более спокойно и раскрепощённо, позволяя себе маленькие вольности, вроде неряшливо заплетенных волос, или утренних поцелуев. Первые дни она смущенно мотала головой и убегала в ванную, и лишь после этого дарила мне легкий поцелуй с привкусом мяты. Но жизнь со мной делала своё черное дело, и первым делом, покончив с потягушками, Лена потянулась ко мне. И, разумеется, я не смог устоять.
— Какие планы на день? — спросила девушка, когда с приветствиями было покончено, и она уже привычным жестом уложила свою голову на мою грудь.
