Неужели он и вправду до сих пор любит свою рыжую Дженни?
— Скажи-ка, — спросила она конюха, — а леди Грэйвыезжала из замка этим утром?
— Да, миледи,— неохотно ответил тот.
Он питал глубокое уважение к Доновану и обожал Кэтрин. Емубыло непонятно, как Мак-Адам может играть и любовные игры с какой-то леди Грэй,когда у него такая жена.
— Благодарю тебя, Уилл, — сказала она, стараясь скрытьот слуги горечь измены.
Донован и Патрик Хепберн были ровесниками, и жизнь их вомногом складывалась одинаково. Они дружили уже много лет и бок о бок сражалисьза Якова IV. Патрик, подобно Доновану, просил руку благородной леди — Джейн изрода Гордонов.
Донован в этот свой визит следил за взаимоотношениямисупругов и с завистью, и некоторой горечью отметил, как счастливы они друг сдругом. Может быть, и Кэтрин со временем поймет тщетность своего противостоянияему и примирится с ролью жены? Он вспомнил заодно, что в последнее время Дженнибуквально не давала ему прохода и всячески набивалась в любовницы, хотя он неиспытывал к ней ни малейшего влечения. Он уже понял, что желает Кэтрин и толькоКэтрин нужна ему. Он овладел искусством разжигать ее страсть, возбуждать еечувственность, но всякий раз, овладев ею, видел в ее глазах печаль и не знал,как с ней бороться.
Закончив переговоры с Патриком, ближе к вечеру Донован отбылобратно.
— Оставайся на ночь, утром уедешь, — предложил Патрик.
— Нет, мне нужно быть дома до ужина. Кроме того, хочетсянемного проветрить голову, много всякой ерунды накопилось.
Патрик и Джейн долго смотрели вслед Доновану.
— Почему-то он несчастлив, — заметил Патрик.
— Да, — согласилась Джейн. — И я догадываюсь,почему.
Патрик поглядел в глаза жене. Какие баталии происходилимежду ними, пока он не осознал, что любит ее. И теперь она — светоч его жизни.Ему стало жаль Донована, но только сам Мак-Адам мог понять, что его проблемыпроистекают от того, что он влюблен и не хочет признаться себе в этом.
— Только бы он не разрушил все, прежде чем дойдет доистины...
Донован ехал, погруженный в раздумье. Казалось, он стоял на порогетого, чтобы понять что-то важное... Его мысли были так далеко, что на поворотеон едва не налетел на всем скаку на женщину.
— Дженни! — воскликнул он, едва успев поднять лошадьна дыбы.
Та уже успела приготовиться к его появлению. Она соскочила слошади, слегка растрепала волосы, надорвала платье и высыпала на него пригоршнюдорожной пыли.
Весь вид Дженни являл беспомощность, а в глазах ее, когдаона подняла их на Донована, можно было прочесть почти настоящие боль иотчаяние.
— Боже, Донован, какое счастье, что ты здесь. Меня сбросилалошадь, и, боюсь, я повредила себе голень.
— А где же твоя лошадь?
— Там, — показала Дженни на поляну, где животное мирнопощипывало траву. — Я не смогла ее догнать.
Донован пришпорил своего коня и через минуту привел лошадьза узду. Спрыгнув на землю, он помог Дженни забраться в седло, испытываянедоверие к ее словам и раздражение.
— Разве мы спешим? — спросила Дженни голосом,полным обещания.
— Да, причем я уже опаздываю.
— Было время, сударь, — улыбнулась она, — когда вы неследили за часами.
— И время это закончилось, когда ты предпочла другого.
— Но я уже давно не замужем, — ответила Дженни.
— Да, — сказал Донован, — зато я женат.
Он шлепнул ее лошадь по крупу и, когда та поскакала,последовал сзади, чтобы избежать разговора во время пути. Дженни была взбешенаего холодностью, но его мысли были далеко от нее.
Время шло, и гнев Кэтрин разгорался. На какое-то время оназабыла даже про Эндрю и Энн. Больше всего ее поразило, что любовники занимаютсясвоим романом столь вызывающе, у всех на глазах... Ухватившись за внезапноосенившую ее идею, Кэтрин сделала необходимые приготовления и вышла во дворподжидать приезда мужа.
Уже смеркалось, когда Донован и Дженни прибыли в замок.Донован скакал на некотором расстоянии от своей бывшей любовницы и чуть неналетел на Кэтрин, ожидающую его прибытия. Сердце у него радостно забилось.Неужели его желание исполнилось и перед ним смиренная и кроткая жена? Но,увидев отчужденное выражение на ее лице, он понял, что ошибся. Только сейчас донего дошло, как Кэтрин может истолковать его возвращение с этой женщиной. Онулыбнулся: немножко ревности не помешает. Но к тому, что его ждало дальше, онникак не был подготовлен.
— Добро пожаловать домой, милорд, — сказала Кэтрин. — А свами, леди Грэй, стряслось несчастье?.. Жеребец, которого вы выбрали, оказалсяслишком резвым даже для вас?
Эти слова задели Донована за живое. Он нахмурился.
— Лорд Мак-Адам по своей доброте взялся проводить меня додома. Боюсь, я действительно проявила неловкость. Но дело, конечно, не вжеребце. Нет такого жеребца, — глаза Дженни блеснули, — которого бы я неприручила.
— Не сомневаюсь, — парировала Кэтрин и повернулась кДоновану, который, с трудом сдерживая гнев, помогал Дженни спешиться.
— Я счастлива узнать, что вы путешествовали в обществе такойочаровательной леди, — сладко сказала Кэтрин.
Донован мгновенно подобрался: он и раньше слышал медовыйголос леди Мак-Адам и прекрасно знал, что он сулит.
Дженни и Донован прошли за Кэтрин в здание. Внутри она вдругповернулась к ним лицом.
— У вас такой... запыленный вид, — улыбнулась она Дженни. —Специально для вас я переменила наши апартаменты. Вам, леди Грэй, приготовленапрекрасная комната. Справа от спальни лорда Мак-Адама. Думаю, он с радостьюпокажет вам дорогу.
Она посмотрела на опрокинутое лицо супруга и торжественноудалилась, ни разу не оглянувшись. Ошеломленный Донован окаменел, не зная, чтопредпринять в такой ситуации; Дженни же ликовала. Она немедленно прошла вкомнату, которую ей указала Кэтрин: она располагалась справа от спальниДонована и имела смежную дверь. Подойдя к ней, Дженни первым делом отодвинулазасовы со своей стороны.
Мак-Адам тем временем остановился перед дверью, гдеразместилась Кэтрин. Он не намерен умолять жену о возвращении; как ее хозяин,он воспользуется своим правом на нее в той комнате, в которую она переехала, —воспользуется, когда придет время. Она хочет играть с ним? Что ж, пустьубедится, что он остается победителем даже тогда, когда игра идет по ееправилам.
Донован вернулся к себе и уселся за письменный стол,занявшись счетами, чтобы скоротать время. Чернильница была полна, гусиныхперьев — в избытке; окна занавешены тяжелыми портьерами. Все —новое, специально для этой комнаты купленное Кэтрин. Оглядевшись, Донованпонял, что каждая вещь напоминает о жене. Она должна вернуться сюда, ее местоздесь... Когда в дверь негромко постучали, Донован радостно улыбнулся:наверное, это Кэтрин опомнилась и вернулась. Он распахнул дверь и с разочарованиемувидел на пороге Энн.
