Гретхен зажмурилась и снова хлебнула виски — да так много, что поперхнулась еще сильнее и прикрыла рот ладонью.
— Бррр! — Гретхен поморщилась и негромко рыгнула. Помолчав, она пьяно улыбнулась мне. — Меня не должно стошнить.
Наконец я опомнилась, бросилась к телефону и начала набирать «999».
Я думала: «Если ее быстро доставят в больницу, ей промоют желудок. Будем надеяться, что больше она себе не навредит».
Я не могла поверить, что она беременна.
— Нет! — Гретхен протянула руку и вырвала у меня телефон. — Еще рано! Сознание я потеряю только через полчаса.
Она высыпала из баночки на ладонь еще три или четыре таблетки, встала и поплелась в кухню.
— Пожалуй, хватит, — проговорила она, и мне показалось, что она произносит слова более заторможено, чем раньше.
— Ты уже принимала таблетки? — спросила я, и Гретхен кивнула. — Когда? До того, как я пришла?
— Хм, — растерянно выговорила Гретхен. — Кажется, раньше. Как раз перед тем… как позвонил Бэйли и сказал, что точно не приедет.
О господи. Если так, то уже могло быть слишком поздно. Что она натворила?
Я схватила телефон. Гретхен попыталась отнять его у меня.
— Прекрати! — крикнула я и так свирепо зыркнула на нее, что она от испуга попятилась.
Только я собралась набрать номер, как искоса глянула на Гретхен и заметила, что она украдкой сунула в рот что-то маленькое, белое. Еще одну таблетку.
— Хватит! — в отчаянии воскликнула я.
Она вдруг побледнела.
— Меня сейчас стошнит.
Она встала и побежала к ванной. Послышался жуткий шум, что-то упало. Я бросила телефон и поспешила вслед за Гретхен. Она наклонилась над унитазом, ее тело сводило спазмами. Несколько флаконов с шампунями и гелями для душа, стоявшие на краю ванны, упали на пол. Я видела, как подергиваются мышцы на шее Гретхен, видела ее лицо, искаженное гримасой.
— Нет, нет! — в отчаянии проговорила она, отдышавшись. — Если меня вырвет, ничего не получится.
— Засунь два пальца в рот — немедленно!
Я обхватила руками голову Гретхен и попыталась засунуть пальцы ей в рот.
«Она больна, она очень больна, — твердила я себе. — Только безумице мог прийти в голову такой жуткий план. Она не в своем уме. Ей нужно помочь!»
— Уйди… от… меня!
Гретхен оттолкнула меня и ударила кулаком. Удар пришелся но подбородку. Меня раньше никогда так не били. Боль в скуле была такая острая, словно меня прижгли каленым железом. Я в ужасе прижала руку к лицу и ошеломленно уставилась на Гретхен.
— Ты ударила меня! — произнесла я абсолютно бесполезные слова.
Гретхен упала на колени, ухватилась за край ванны, подтянулась и, запрокинув голову и закатив глаза, уставилась в потолок.
— Пойду в комнату, — объявила она заплетающимся языком и, пошатываясь, побрела в гостиную. Я — за ней.
Она снова взяла бутылку с виски, но не успела снять колпачок. Не удержалась на ногах, упала. Бутылка разбилась. Комнату наполнил липкий, горьковатый запах алкоголя.
— Черт! — выругалась Гретхен. Ее глаза наполнились слезами. — У меня больше нет!
Виски не успел еще впитаться в ковер. Гретхен, стоя на четвереньках, наклонилась к лужице и принялась слизывать виски языком.
— Нет! — прокричала я в ужасе. — Там полным-полно осколков! — Я оттащила ее подальше, усадила около стены. Она привалилась к стене и закрыла глаза, скривилась от боли и обхватила живот руками.
— Меня тошнит, сейчас вырвет, — пробормотала она. — Больно!
— Только не шевелись, — испуганно проговорила я. — Сейчас, сейчас…
Я встала, взяла телефон и поспешила вернуться к Гретхен. Но прежде чем я успела набрать номер, она охнула, и ее голова упала на грудь. Я положила телефон на стул, села рядом с Гретхен и схватила ее за волосы.
— Пусть тебя вырвет! Не бойся, я все уберу!
Гретхен обмякла, ее движения стали заторможенными.
— Не-е-е-е-ет, — пробормотала она, вяло пытаясь оттолкнуть меня. Я протянула руку к телефону. — Я расскажу тебе еще кое-какие секреты. Слушай, слушай. Не звони. Тссс! — Она прижала палец к губам. — Я тебе расскажу про Бэйли.
Я замерла.
Гретхен криво усмехнулась, с трудом подняла руку и положила мне на плечо. Потом с таким же трудом подняла голову и посмотрела на меня.
— Это я велела ему перестать встречаться с тобой. Я сказала ему, что не хочу, чтобы он был твоим любовником, и он сказал: «Хорошо» — и бросил тебя. Мне не нравилось, что ты отнимаешь его у меня.
— Ты лжешь, — прошептала я. — Ты этого не делала. Ты была в Америке. С Томом.
Я взяла телефон. Гретхен раздраженно сдвинула брови и с усилием выговорила:
— Я нарочно рассказала Тому про тебя и Бэйли. Том так тосковал по тебе, Элис. Мне пришлось очень сильно любить его. Очень много. Где только мы не занимались любовью. В спальне. В кухне. В вашей квартире.
— Заткнись!
Я оттолкнула ее от себя с полным отвращением. Ее мерзкие злые слова обжигали мое сердце.
Я перестала поддерживать Гретхен, и она начала боком сползать на пол. Она замолчала, а потом ее глаза вдруг снова широко раскрылись. Телефон лежал на полу рядом с ее лицом. На этот раз я не потянулась за трубкой. Гретхен едва заметно довольно улыбнулась.
— Хочешь, чтобы тебе помогли? Вот и звони сама, — вдруг проговорила я дрожащим голосом и встала.
— Не-е-е-ет! — капризно протянула Гретхен. — Должно быть… как самоуби-и-ийство. Не бросай меня!
Она перевела взгляд на телефон, с огромным усилием подняла руку и подтолкнула трубку ко мне.
— Теперь звони, — сказала она, полуприжав лицо к ковру. — Звони уже. Ты должна им сказать, Элис. Куча таблеток.
— Что я тебе такого сделала? — прошептала я. — Ты все только портишь, все разрушаешь… меня, Тома, Пауло… Я даже не знакома с твоей бедной мамой, а она читает книжки, хочет помочь тебе… А теперь еще это… Ты велела Бэйли порвать со мной? Как ты могла? Ты ничем ни с кем не хочешь делиться. Все должно принадлежать тебе. Ты — ходячая отрава. Все, к чему ты прикасаешься, становится ядовитым. Я доверяла тебе! — выкрикнула я с горечью, и горячие слезы потекли по моим щекам. — Я считала тебя лучшей подругой! Том сказал мне, что я сумасшедшая, когда у меня возникли подозрения… а ты говорила, что оказала мне любезность, позволив пожить в своей квартире, но я была права! Ты просто хотела убрать меня со своей дороги! И как ты можешь так поступать с Томом? Он будет в отчаянии, он такой славный, такой хороший! Почему ты просто не можешь оставить всех нас в покое — как бы нам всем было хорошо без тебя! Нет, ты не больна — ты просто отвратительна!
