– Я не навещал его в этом месяце.
– Сомневаюсь, что он вернется к судейству. Полагаю, мистер Полдарк не очень беспокоится по этому поводу? Возможно, он излишне доверяет докторам. Лично я им не верю. Ревень – вот мой лекарь. А что касается врачей, то позвольте сообщить вам свой девиз: «Timeo Danaos et dona ferentes»[14], – сказал мистер Тренеглос и повторил для себя: – Да, таков мой девиз. И Чарльзу тоже следовало бы взять его на щит.
2
Суд состоялся тридцатого мая.
Весна выдалась холодной и непредсказуемой: то ветер сбивал с ног, то дни напролет лил дождь. Но в середине мая распогодилось, и последняя неделя была безветренной и на удивление теплой, словно бы в разгар лета. За шесть ослепительно-солнечных дней земли графства окрасились в зеленый цвет: сначала бледный, а потом – насыщенный. В одну ночь зацвели, как в оранжерее, деревья и почти сразу отцвели.
В день суда погода стояла очень теплая. Росс ехал в Труро, и всю дорогу его сопровождало пение птиц.
Зал суда и в лучшие времена был помещением довольно мрачным и ветхим. Лучи солнца, пробившись сквозь грязные окна, падали на старые, грубо сколоченные скамьи, на свисающую со стропил паутину, на изможденного секретаря с покачивающейся под носом соплей, который корпел над своими бумагами, и на бедно одетых людей, что покашливали и тихо переговаривались у него за спиной.
Судей было пятеро. Росса очень порадовало, что с двумя из них он был знаком лично: с председателем, Николасом Уорлегганом, отцом Джорджа, и с преподобным доктором Эдмундом Холсом, с которым они в последний раз виделись в дилижансе. Третьего из судей, грузного пожилого мужчину по фамилии Хик, сильно пьющего мелкопоместного дворянина, Росс просто знал в лицо. Доктор Холс на протяжении почти всего утреннего заседания прикрывал свой тонкий острый нос платком из превосходного батиста. Росс не сомневался, что платок этот смочен экстрактом бергамота и розмарина – разумная предосторожность, когда вокруг столько простуженных людей.
Первые два или три дела рассмотрели достаточно быстро. Потом на место подсудимого вызвали Джеймса Картера. Неподалеку от адвокатов сидела Джинни Картер. Она вместе с отцом прошла девять миль до Труро и теперь, когда на нее поглядывал муж, пыталась отвечать на его взгляд улыбкой. За то время, что Джим провел под арестом, от его загара не осталось и следа, а под глазами залегли темные тени.
Как только слушание дела началось, пристав посмотрел на большие настенные часы. Росс понял, что он гадает, успеют они закончить до обеда или нет. Судьи наверняка думали о том же.
Первый егерь сэра Хью Бодругана путался в показаниях, и мистер Уорлегган дважды призывал свидетеля говорить по существу. Тот смущенно затараторил и быстро закончил свой рассказ. Второй егерь полностью подтвердил историю первого. Больше свидетелей не было.
– По этому делу есть защитник?
Джим Картер молчал.
Секретарь встал и стряхнул каплю с носа.
– Защитника нет, ваша честь. Обвиняемый ранее не судим. У меня тут письмо от сэра Хью Бодругана. Он пишет о том, как много дичи потерял в этом году, и сообщает, что начиная с января этот человек – первый браконьер, которого удалось изловить на его земле.
Судьи стали перешептываться. Росс мысленно выругался в адрес сэра Хью.
Мистер Уорлегган посмотрел на Картера.
– Желаете что-либо сказать, прежде чем будет вынесен приговор?
Джим облизнул губы:
– Нет, сэр.
– Что ж, тогда…
Полдарк поднялся со своего места:
– Могу ли я просить высокий суд о снисхождении?
Публика в зале оживилась, всем хотелось посмотреть на того, кто потревожил затхлую атмосферу суда.
Мистер Уорлегган прищурился, стараясь разглядеть говорившего сквозь пыль в лучах солнечного света. Росс едва заметно кивнул.
– Вы желаете свидетельствовать в пользу обвиняемого?
– Я хочу засвидетельствовать его хорошую репутацию, – пояснил Росс. – Он был моим слугой.
Уорлегган повернулся и о чем-то тихо переговорил с Холсом. Теперь они оба его узнали. Полдарк стоял, а люди в зале вытягивали шеи, стараясь получше его разглядеть. Среди сидевших слева Росс заметил знакомое лицо. Этого типа ни с кем не спутаешь. Влажные толстые губы и раскосые глаза. Илай Клеммоу. Вероятно, он заявился, чтобы посмотреть, как осудят Картера, и позлорадствовать.
– Если у вас есть что сообщить суду, займите место свидетеля, – осторожно сказал Уорлегган.
Росс прошел через зал к кафедре для дачи свидетельских показаний. Он принес обычную в таких случаях клятву и притворился, будто поцеловал потрепанную, засаленную Библию, а потом положил руку на край трибуны и посмотрел на судей. Хик сопел, со стороны можно было подумать, что он заснул. Доктор Холс с отсутствующим видом прикладывал платок к носу, как будто они с Россом никогда не были знакомы. Мистер Уорлегган просматривал какие-то бумаги.
– Джентльмены, я не сомневаюсь в том, что, выслушав показания свидетелей, вы не найдете в этом деле ничего примечательного. За время долгой судейской практики вы наверняка сталкивались с подобными случаями. Особенно в трудные времена вроде нынешних, когда такие обстоятельства, как голод, нищета и болезни могут способствовать тому, чтобы суд несколько смягчил наказание. Но закон есть закон, и я никогда не стал бы просить высокий суд оправдать обычного браконьера, который доставляет нам всем неудобства и причиняет немалый ущерб. Однако мне хорошо известны обстоятельства данного дела, и я хотел бы вам их изложить.
Далее Росс вкратце описал все превратности жизни Джима Картера, сделав акцент на состоянии здоровья подсудимого и на истории нападения Рубена Клеммоу на его жену и ребенка.
– Обвиняемый живет в бедности, и у меня есть основания полагать, что он попал под влияние дурного человека, который убедил его забыть о данных мне обещаниях. Я абсолютно уверен в честности Джима Картера. И в том, что на скамье подсудимых должен сидеть не он, а тот, кто сбил его с пути истинного.
Росс почувствовал, что завладел вниманием публики, и сделал многозначительную паузу. А когда он собрался вновь заговорить, кто-то в зале громко хихикнул. Росс не глядя мог сказать, кто это был.
– Да, на скамье подсудимых должен сидеть тот, кто сбил Джима Картера с пути истинного, – повторил Полдарк, чтобы вернуть внимание слушателей. – А, да будет вам известно, Джима Картера заставил пойти по кривой дорожке человек гораздо старше его, и этот человек избежал наказания. Это он должен предстать перед судом. Теперь что касается состояния здоровья подсудимого. Достаточно просто на него посмотреть. Оно удручающее. В подтверждение этого у меня имеются письменные показания доктора Томаса Чоука из Сола. Доктор Чоук практикует на шахтах. Он осматривал Джима Картера и обнаружил, что тот страдает от гнилостного воспаления легкого, которое может привести к летальному исходу. В данный момент я готов дать подсудимому работу и поручиться за его достойное поведение в будущем. Прошу высокий суд рассмотреть все эти факты и учесть их при вынесении приговора.
