Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
— Была, не была, — он сунул руку в карман своего плаща и вынул ключ. — Замок, мы сломали, когда вскрывали дверь, потом поставили другой. Я и приглядывал за квартирой, думал, что хозяин вернется. Как бы он попал домой?
— А говорил что караулишь, чтобы задержать преступника.
— Я его уже задержал, — отозвался дед.
«Шутник!» — сердито подумала Ксюша.
Дверь открылась легко. Ксения проскользнула в квартиру раньше сыщика и оглядела комнаты. Все изменилось до неузнаваемости. Коклюшкина ничего не упустила — другие обои, другие занавеси, переставлена мебель, только картина что висела над диваном, осталась на месте. Да это та самая картина, которую видела Ксения у Иона… Именно та. Теперь у нее рассеялись последние сомнения. Она обернулась к Корнеичу и пожала плечами.
— Не понимаю. Такое впечатление, словно здесь жил уже кто-то другой.
— Что, все совсем не так было?
— Совсем, — подтвердила Ксения.
— Я так и думал, — пробормотал старик. — Но как, по-твоему, здесь хотя бы все сохранилось?
— Пропаж не вижу но все как будто не на месте. Словно кто-то здесь рылся… А кто подтвердил, что квартира не ограблена?
— Клюшкина. Других свидетелей мы не нашли.
— А что, разве она бывала здесь? — резко обернулась Ксения.
— Говорит, что да. Правда давно.
— Вот, смотри, на стакане, на тумбочке, видны отпечатки, надо их снять…, — заволновалась Ксения.
Корнеич согласно кивнул головой, но ничего не отвечал.
— Что же ты молчишь?
— Я подскажу следователю, а пока ничего не трогай. Пойдем отсюда…
— Можно я пройду в ту комнату, где мы жили?
— Ну, пройди.
Ксюша двинулась по коридору. Окинула взглядом стол, раковину, полку с тарелками. Здесь все как было раньше. Отодвинула занавеску душевой кабины. Светильник, который она так тщательно пристраивала на трубах, валялся на полу кабины в углу.
Ксюша подошла к двери комнаты и попыталась ее открыть. Безрезультатно. Она приложила больше усилия, толкнула. Дверь не поддавалась.
Подошел Корнеич. Посветил фонариком.
— Дверь заколочена.
— А вы туда не заглядывали?
— Были, но заколотили снова. На один гвоздь. Сейчас…, — он отшатнулся к стене и плечом двинул в дверь. Та распахнулась.
Ксюша с минуту рассматривала комнату. Впечатление такое, словно она ее и не покидала. Даже накидочки, когда-то аккуратно разложенные ею на тумбочках, столе, стульях, не тронуты. Лишь постель, аккуратно заправленная, слегка примята, словно поверх покрывала кто-то лежал. Или это они с Андреем, собирая вещи, ставили на нее свои сумки? Да нет, тогда, перед тем как выйти, она прошлась по комнате и все поправила.
— Ну, что? — спросил Корнеич.
— Здесь все как раньше. Только, зачем была заколочена дверь?
— Не знаю. Мы ее едва сорвали. Потом уже снова прихватили условно… Но ничего не трогали.
Уже на улице Ксения продолжила свои умозаключения:
— Кто-то все же в квартире был. Какие-то злоумышленники.
Сейчас они, наверное, затаились, пока все заглохнет и можно будет обстряпать дело…
Корнеич хмыкнул.
— Какое дело? Ты же утверждала, что он жив? Уже так не считаешь?
— А я и сейчас в этом уверена. Ну, а вдруг он где-то в заложниках?
— С таким талантом дела можно рассматривать не выходя из кабинета. Или не слезая с горшка.
Ксения рассердилась.
— Ну ладно, я не специалист по расследованию, но почему вся эта толпа милиционеров, следователей, прокуроров, судей, как будто чем-то занимаются, получают деньги, а в стране все не лучше. Так же воруют, грабят, убивают…
Корнеич остановился.
— Знаешь, девочка, тех, кто борется с преступностью, неправильно называют мусорами, они скорее мусорщики. Народ насорит, они убирают, тот снова насорит… Процесс бесконечный. Когда рисовали будущее без преступлений — рассуждали глупо… «И вот, наконец, придет время, когда никто не будет воровать!» — дед произнес последнюю фразу с театральным жестом.
— Никогда такого не будет. Процесс бесконечный. Романтики народ глупый и нерациональный.
Они пошли дальше молча. На трамвайной остановке Корнеич спросил:
— А что, ты кого-то конкретно подозреваешь?
— У дочери той самой Коклюшкиной, что была у вас в понятых, я видела вещицу, которая принадлежала ему… Мать работала в кадрах, в той же организации. Мне, кажется, она замешана в этой истории… Прошу тебя, Корнеич, постарайся раскопать эту кучу, я расплачусь с тобой прямо здесь, на трамвайной остановке… Мне же скоро уезжать…
Корнеич растерянно оглянулся на ожидающих трамвай людей и с ужасом прошептал:
— Ты совсем рехнулась, разве можно…
— Можно, — оборвала Ксения. — Я чувствую, что он жив. Чувствую, понимаешь. Мне плевать на вашу логику, домыслы, предположения… Фактов то у вас никаких…
Корнеич внимательно посмотрел ей в лицо и твердо произнес:
— Я обещаю. Если не найду его самого, то назову тебе того, кто его погубил … Через три дня.
— Что же я, три дня буду сидеть, сложа руки?
— Зачем же. Сходи в музеи, театр, отдохни… У нас так много замечательного: архитектура…
Ксения встрепенулась.
— Верно, — вдруг согласилась она.
Никольский собор — это то великолепное сооружение, которое Ксюше приходилось видеть особенно часто. Мимо него она ездила на трамвае. На работу — с работы. Нередко порывалась войти внутрь, но мерцание свечей в гигантском полутемном проеме, множестве таинственных фигур в глубине, блеск позолоты на окладах икон и сами, едва различимые, лики святых…
На этот раз она преодолела робость и вошла. Зажмурившись вначале. Помещение, которое виделось ей с улицы, оказалось еще более просторным. Из прохладного вечера она окунулась в омут тепла, пропитанного восковым ароматом. Высокие сводчатые потолки, колонны, бесчисленные иконы. Сочетание отблесков огня на позолоте с выразительными полотнами иконной живописи… Здесь не хотелось развернуть крылья, напротив, возникало желание стать маленькой, незаметной мышкой… Отстояв небольшую очередь у прилавочка, Ксения протянула деньги.
— Мне свечу.
— За здравие или за упокой?
— А что, есть разница? — растерялась Ксюша. — За здравие, конечно.
— Это вон туда, выбирайте икону сами, что вам ближе, — совсем загадочно прошелестела божья служительница.
Ксения подошла к одной из ярко полыхающих вертушек, сплошь утыканных свечами разных калибров, присмотрелась к прихожанам, как они устанавливают их в гнезда. Зажгла и, кое-как, прилепила свою. Несколько минут всматривалась в лик святого, не зная, что сказать. «Господи, только бы он был жив!» — все, что пришло ей на ум. Краем глаза она заметила в глубине собора священника, вышедшего из-за помпезных сооружений тоже увешанных иконами. Судя по его манере поведения, довольно пышным одеждам и, главное, по реакции прихожан, склоняющихся пополам от одного его взгляда, Ксюша поняла, что он здесь не последнее лицо. Приблизившись, она уловила момент, когда тот повернулся в ее сторону:
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
