What a show! What a fight! Yes, we really hit our target for tonight! Зрители наградили музыкантов шумными аплодисментами, громким одобрительным свистом и криками с требованием последних американских шлягеров «Take The A Train» и «Hollywood Boogie»!
Сидя за столом с генералами Эйкером и Твинингом, генерал Дулиттл сказал сидевшему рядом с ним Карлу Спаатсу:
— Слушай, а почему у моряков есть свой оркестр, а у нас, ВВС США, нет?
— У моряков даже не один, а два оркестра, — поддержал его генерал Натан Твининг. — Один у МВФ, а другой Морской академии.
— И у Вест Пойнта есть оркестр, — добавил Дулиттл.
— А у Джорджа Паттона в его Пятой пехотной армии, что идет на Париж, я слышал джаз-банд Чарли Берда и Аарона Левиса, — заметил Эйкер. — Потрясающие джазмены.
— И ты отдашь нам этих музыкантов? — спросил у него Спаатс, кивнув на эстраду.
Изобразив затруднение, Эйкер пыхнул вирджинской трубкой:
— Ну, если ты меня хорошо попросишь…
— Понял, — сказал Спаатс и повернулся к официанту: — Amigo, per favore, позови сюда руководителя этих музыкантов.
Через минуту перед генералами возник Ричард Кришнер.
— Привет, лейтенант, — сказал ему Эйкер и объяснил остальным: — Это мой штурман, он помог мне сесть в Полтаве. И он играл с самим Бени Гудманом! Правильно я говорю, лейтенант?
— Так точно, сэр! — подтвердил Ричард.
— А теперь ты хочешь сбежать от меня к Дулиттлу?
— Если его ребята полетят в Полтаву, сэр!
— У тебя там что, невеста завелась?
— Так точно, сэр!
— Красивая?
— Очень красивая, сэр!
— О’кей, — вмешался Спаатс. — Как вы думаете, лейтенант, из вашей группы может получиться оркестр ВВС?
— Да, сэр, конечно. Для этого нам нужны только ударник и пианист.
Спаатс посмотрел на Дулиттла:
— Джимми, какой состав твоей армии?
— Двести тысяч человек, сэр, — улыбнулся тот.
— Я думаю, ты найдешь среди них пианиста и ударника, а?
И этот короткий разговор решил судьбу «Летающего джаза» — на следующий день их B-17 уже летел в Англию следом за «Дуглас Скаймастер» генералов Спаатса и Дулиттла. В приказе о создании оркестра ВВС США в Европе было сказано:
«The mission of the Band is to deliver musical products that inspire emotions, create positive impressions and communicate information according to Air Force objectives for the defense of the United States of America. For this purpose musical group perform a wide spectrum of styles, including classical, jazz, popular, patriotic and ceremonial music»[8].
А пассажирами их «боинга» были советские кинохроникеры Семен Школьников и Борис Заточный, прикомандированные, чтобы снять для советской кинохроники следующий челночный рейд.
10
Между тем в Полтаве на полную мощь развивалось событие, куда для Марии более важное, чем бомбардировка какого-то румынского Галаца или даже подготовка нового челночного рейда командованием ВВС США в Европе.
Ее дочь заговорила! И не просто заговорила, а застрочила языком так, как не снилось ни Юрию Левитану, ни Аркадию Райкину, ни самой Марине Ладыниной из фильма «Свинарка и пастух»! Все, что было не высказано за три года немецкой оккупации и полгода возвращения Красной армии, теперь вулканировало в Оксане и выливалось на мать лавой слов и восклицаний:
— Ти розумієш, як мені було лежати в тій темній печері? Ні світла, ні тепла! А може там мертвяки були закопані ще з Першої війни? Або павуки-скорпіони до мене підбиралися? [Представляешь, каково мне было лежать в той темной пещере? Ни света, ни тепла! А может, там мертвецы были закопаны? Или пауки-скорпионы ко мне подбирались?]
— А де ти брала гроші на продукти, які з ринку приносила? [А где ты брала деньги на продукты, которые с рынка приносила?]
— А що це у тебе за робота така з ранку та за північ? О третій ночі приходиш, а о п’ятій ранку знову йдеш? [А что это у тебя за работа теперь такая — с рассвета за полночь? В три ночи приходишь, а в пятом часу уходишь?]
Не выдержав этих допросов, Мария обняла дочь и на радостях, что она заговорила, во всем ей призналась:
— Ой, доню! Не тільки ти закохалася, я тэж…
— Правда, мама? Хто він? — затормошила ее Оксана. — Теж американець?
А после взаимных признаний и объяснений они, обнявшись на крыльце темной хаты, на два голоса пели в украинскую ночь:
Ой, дiвчино, шумить гай, кого любишь — забувай, забувай. Нехай шумить, ще й гуде, кого люблю — мiй буде, мiй буде… И долго еще слышали соседи и Лавчанские Пруды их мольбу и обещание:
Цвіте терен, цвіте терен, А цвіт опадає. Хто в любові не знається, Той горя не знає… Хоч дрімайте, не дрімайте — Не будете спати; Десь поїхав мій миленький Другої шукати. Нехай їде, нехай їде, Нехай не вернеться, Не дасть йому Господь щастя куди повернеться… 11
Нет, я не претендую на звание историка и тем более военного историка. Но когда погружаешься в изучение исторических документов и мемуаров, какие-то вопросы, догадки и умозаключения невольно приходят в голову. И даже рискуя напороться на гневные окрики более сведущих профессионалов, трудно удержать их при себе.
