При этом она блестяще была поддержана поведением Южной армии генерала фон Ботмера, которая непоколебимо держалась в своих первоначальных окопах на Стрыпе даже и тогда, когда русские южнее Днестра в своем быстром победоносном беге не только заняли всю Буковину, но в конце июня дошли до Тлумача и Коломыи, т. е. глубоко во фланг Южной армии. Одновременно в горах противник двинулся к венгерским перевалам. Как перевал Якобени, так и Татарский скоро надо было признать под серьезной угрозой. Правда, уже и на эти участки подвозились немецкие подкрепления. Участок от Тлумача приняла дивизия из Македонии и части Южной армии. В горы были посланы части общей силой в одну дивизию, составленные из отдельных подачек Западного фронта. Но эти подпорки оказались недостаточными, чтобы длительно повлиять на всеобщее отступательное движение. Несколько раз и они, когда их соседи сдавали, также смывались прочь обтекающими их русскими массами. Часто не удавалось при больших расстояниях своевременно притянуть их к пунктам, на которых они были бы необходимы. Фронт в конечном итоге нуждался в дальнейшей заботе. Начальник Генерального штаба поэтому предложил попытаться создать помощь таким же путем, как это было сделано на фронте Линзингена в районе Луцка. Новая австро-венгерская армия, 12-я, должна была в начале июля сформироваться на Днестре выше Галича из слабых частей, снятых с итальянского, западного и северной части Восточного фронта, а также более сильных – с фронта Линзингена, 2-й австро-венгерской – и Южной армий, и возможно неожиданно перейти к контрудару вдоль Днестра совместно со внутренними крыльями Южной и 7-й австро-венгерской армии, чтобы объединить действия трех армий, они были сведены в одну группу армий. Командование над ним было предоставлено тогдашнему наследнику австро-венгерского престола, эрцгерцогу Карлу, так как надеялись, что его назначение настроит Австро-Венгрию на особенное усердие в пользу этого фронта. Эрцгерцогу при этом был назначен немецкий начальник Генерального штаба в том порядке, что генерал фон Сект из штаба 7-й австро-венгерской армии перешел в штаб новой группы армий.
При только что описанных мероприятиях играл уже некоторую роль учет позиции Румынии. Эта позиция, с каждым шагом вперед русских, становилась все менее благоприятной. Границы вновь закрылись. Имелись сведения, что опять были в ходу серьезные переговоры о присоединении Румынии к Антанте. Сделавшиеся известными фразы короля и королевы, а также некоторых из руководящих людей, не оставляли более никакого сомнения об их истинном настроении и намерениях. Одновременно также было узнано, что необходимый для выступления Румынии военный материал уже отправлен через Россию, однако должно было пройти еще несколько недель прежде, чем он мог прибыть на место. Наконец, полагали, что указанного выступления нельзя ожидать раньше жатвы в сентябре, да и тогда лишь в том случае, если положение Австро-Венгрии к тому времени еще более ухудшится. Лукавые политики Бухареста едва ли иначе, имея за спиной Болгарию, решились бы начать столь крупную игру.[205]
Естественная мысль предупредить угрожающее румынское наступление своим собственным – в июне месяце не была выполнена. Такой же невыполнимой, как можно сейчас же добавить, она оставалась в июле и августе. Силы и средства, необходимые для трудной наступательной операции через южные Карпаты и Трансильванские Альпы, нужны были в другом месте. Еще меньше можно было думать о том, чтобы держать их наготове для обороны в юго-восточной Венгрии. Союзные верховные штабы уже теперь решили войну против Румынии к северу от гор скорее повести чистым контрударом. Приготовления к этому начались вскоре после русского прорыва у Луцка. Австро-Венгрия, при ее тогдашнем положении, сначала могла принять в них лишь слабое участие. Тем энергичнее принялись за них с германской стороны. Было приступлено к формированию новых единиц, которые получали особое обучение и снаряжение для имевшегося в виду театра войны. Затем германские железнодорожные войска предприняли работу по переустройству обладавших очень низкой пропускной способностью железных дорог к этим районам и в пределах их, чтобы, в случае необходимости, можно было быстро выполнить стратегическое развертывание. Были предприняты также и необходимые рекогносцировки на случай тех или иных операций.
Только что набросанный очерк положения Центральных держав в середине 1916 года для своего понимания нуждается в дополнении его описанием событий, имевших место к этому времени на Балканском полуострове и в Азии.
События на Балканах летом 1916 года
В Албании с января месяца не произошло перемен, имеющих значение. Австро-венгерский удар в течение февраля достиг участка Скумби и далее за ним, но от дальнейшего движения против итальянцев, расположенных за Воюзой на укрепленных позициях, командование отказалось. Имевшиеся средства признаны были недостаточными. Австро-венгерское главное командование значительную часть этих средств скоро использовало для осуществления своих планов на итальянском фронте. Противник не воспользовался этим. По-видимому, трудности, которые лежали в природе страны, помешали ему в этом так же, как они же раз уже ограничили рамки австро-венгерских предприятий.
Также и в Македонии обстановка существенно не изменилась. Мысль об атаке Салоник в марте окончательно была оставлена. Противники тем временем настолько там усилились и так прочно укрепились, что нужно было бы ввести очень большие средства, чтобы обеспечить успех, который все же не был бы в соответствии с размахом трат. Для общего хода войны оставалось выгоднее, как это было и раньше, скорее видеть прикованными в этом отдаленном районе от 200 000 до 300 000 врагов, чем прогнать их с Балканского полуострова и тем толкнуть их на Французский театр войны. Что из обороны может возникнуть какая-либо серьезная опасность для македонского фронта, признано было невероятным. Германо-болгарские позиции были в высокой мере обеспечены условиями местности и согласно общей задачи необыкновенно прочно оборудованы. Можно было рассчитывать, что болгарские войска при защите священной для них почвы Македонии будут в дальнейшем хорошо драться. Пример небольших немецких частей, с которыми они боролись рядом в тесном содружестве, оказывал хорошее влияние. Если бы последовала атака противника не с очень большими силами, она не имела бы никаких шансов на успех; а если бы было введено в дело достаточное количество войск, то затруднения с подвозом стали бы непреодолимы. В обоих случаях неприятельская атака в пределах достижимого не имела бы ясной цели. Она лишь тогда могла оказать свое воздействие, если бы была доведена до разрыва железнодорожной линии Ниш – София – Константинополь. А для этого предстояло пройти более чем 250 километров через крайне трудные и бездорожные горные области. Но нельзя было думать, чтобы враги пустились на подобное предприятие. Фактически в течение более чем двух с половиной годов они серьезно на это не отважились. Когда же в сентябре 1918 г. они наконец перешли в наступление, они знали совершенно точно, что им не будет оказано никакого сопротивления.[206]Германские части были сняты с Македонского фронта, а болгарские между тем вследствие политических волнении совершенно разложились.
