Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
В пятницу, ближе к полудню, было назначено последнее, показательное учение, организованное специально для начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Мота Гура. Министр обороны и глава правительства хотели услышать мнение начальника Генштаба об уровне подготовки объединенного антитеррористического десанта, прежде чем выносить этот вопрос на окончательное обсуждение кабинета министров. На заседание правительства был также приглашен лидер оппозиции Менахем Бегин (Menahem Begin), которому при обсуждении был предоставлен равный голос, поскольку в Энтеббе не только решалась судьба заложников, но и в какой то мере судьба всего еврейского государства. Именно по этой причине правящая партия не решалась брать на себя всю полноту ответственности и самостоятельно принимать столь важное, судьбоносное для страны решение. На период разрешения кризиса с заложниками правительство и оппозиция пришли к взаимному соглашению, сформировав временную чрезвычайную коалицию.
Сегодня с полной уверенностью можно утверждать, что во всем, что окружало процесс подготовки к проведению антитеррористической операции «Шаровая молния», присутствовала значительная доля авантюризма, граничащая с преступной безответственностью. С всеобщего немого согласия все «врали» всем ради того, чтобы получить разрешение на вылет.
В пятницу утром, перед завершающими учениями, министр обороны Шимон Перес вызвал в свою канцелярию командира «Сайерет Маткаль» подполковника Йонатана (Йони) Нетаньяху только лишь для того, чтобы лично от командира спецназа услышать, насколько его подразделение готово к выполнению задания. Несмотря на то что ничего не было готово, подполковник Нетаньяху спокойно и уверенно заявил, что его спецназовцы выполнят любую поставленную задачу. В тот же день командующий ВДВ Израиля бригадный генерал Дан Шомрон, понимая, что ничего толком не доведено до конца, доложил начальнику Генштаба, что подготовка к операции завершена и объединенный десант в любое время готов погрузиться на самолеты, чтобы вылететь в Центральную Африку. В свою очередь Мота Гур доложил премьеру о том, что правительство может вполне рассчитывать на силовое разрешение инцидента с заложниками.
Стоит упомянуть, что вышеупомянутая цепочка состояла из людей, вся жизнь которых прошла в армии или тем или иным образом была связана со спецслужбами. Наивно было бы полагать, что кого-то из них можно было бы хоть на секунду ввести в заблуждение относительно истинного положения вещей. Объяснение всеобщей «наивности» можно найти лишь в том, что каждый из них дал себя «обмануть» только потому, что в данной критической ситуации просто необходимо было «поверить», чтобы сдвинуть с места огромную, неповоротливую военно-политическую машину. В противном случае положительное решение относительно проведения спецоперации никогда не было бы принято. Операция «Шаровая молния» либо принесла бы Израилю сумасшедший триумф, либо – ужасную катастрофу.
Все до единого понимали, что операция не подготовлена. И Рабин, и Мота Гур, и Шимон Перес делали вид, что не видят обмана. Однако был ли выбор? Было три варианта: не отвечать на требования террористов и отдать им на растерзание своих сограждан, погибнуть всему десанту в Энтеббе или попытаться силой отбить заложников и хоть несколько человек вернутся домой живыми. Первый вариант был отметен сразу же и больше вообще не рассматривался ни на одном из заседаний правительства. Бездействие государства поколебало бы национальную идею, патриотизм израильтян, парализовало бы дух общества. До событий в Энтеббе каждый израильтянин, попавший в беду, был абсолютно убежден в том, что государство приложит все усилия для его спасения. Ни у кого не нашлось решимости отказаться от самой мысли проведения антитеррористической операции. Быть может, на первый взгляд это и выглядело неприкрытым государственным цинизмом, но гибель заложников и десанта во время антитеррористической операции имела бы для страны менее губительные последствия, нежели выдача осужденных террористов. Почувствовав слабинку, пробой в системе безопасности и неспособность защищаться, арабские, в частности палестинские, террористы набросились бы на Израиль, словно шакалы на обессилевшее животное. Прояви израильское правительство в данной ситуации слабость, в дальнейшем его гражданам пришлось бы испытать на себе десятки таких «энтеббе». Террористы, подогреваемые арабскими странами, стали бы требовать от Израиля территориальных уступок, на которые он никогда бы не пошел. В конечном итоге нерешительность нынешнего правительства привела бы впоследствии к жертвам, в сотни раз превышающим число заложников в Энтеббе.
Наблюдая за действиями объединенного десанта, начальник Генерального штаба, большую часть своей жизни проведший в боях, не мог не заметить, какая страшная неразбериха творилась на последних, итоговых учениях. Совершенно ничего не было подготовлено. Модель абсолютно не выстроена, подразделения толком не знают, что от них требуется, боевые машины не приведены в должное состояние. Отдельные штурмовые группы «Сайерет Маткаль» мешают друг другу. Спецназ 35-й бригады ВДВ и бригады «Голани» не успевают высадиться и занять исходные рубежи, бойцы «Сайерет Маткаль» оказываются под прострелом основной части десанта, которая должна провести зачистку нового пассажирского терминала и подготовиться к отражению возможной контратаки угандийской армии. На все это накладывался недостаток в разведывательной информации, ставящий под угрозу не только заложников, но и весь десант. Перед одной из групп объединенного десанта была поставлена задача уничтожения угандийских «МиГов», размещенных на территории аэропорта Энтеббе. Однако никто ни в «Моссаде», ни в «Амане» не мог поручиться за то, что угандийские ВВС не приведены в полную боевую готовность. Если бы при уничтожении «МиГов» начала взрываться их «боевая начинка» (авиационные бомбы, ракеты и топливные баки), большая часть аэропорта, как раз там, где размещался старый пассажирский терминал с заложниками, покрылась бы морем пламени. Не говоря уже о том, что при взрыве 50 боевых самолетов был бы поставлен под угрозу отход всего десанта.
В последние дни среди бойцов «Сайерет Маткаль» царило такое тягостное чувство, что должен был найтись кто-то из высших армейских чинов, кто найдет в себе смелость позвонить в канцелярию премьер-министра и открытым текстом сказать, что операция совершенно не подготовлена и посылать людей в Уганду значит обречь их на неминуемую смерть.
Тем не менее подготовка шла полным ходом. Вокруг антитеррористической операции царила такая непроницаемая завеса секретности, что даже те, кто в ней участвовал, до последнего момента не знали, на какой день и час назначен вылет. Не только во всем мире, но и в Израиле ни у кого даже в мыслях не могло возникнуть подозрение, что готовится силовой вариант освобождения заложников. Все были уверены в том, что у Израиля нет выбора в сложившейся ситуации и, скорее всего, кризис с заложниками разрешится дипломатическим путем или за счет уступок со стороны израильтян.
Чтобы исключить малейшую утечку информации, которая могла бы привести к губительным последствиям, все, кто непосредственно принимал участие в подготовке высадки в Энтеббе, не покидали своих баз. Даже семьи не знали, что им предстоит выполнить. Группа врачей Эфраима Снэ, входившая в состав летного госпиталя, с пятницы была помещена под «карантин». Их отсутствию можно было найти очень простое и логическое объяснение, как для семьи, так и для больниц, в которых они работали. Большинство израильских врачей являются офицерами запаса и обязаны каждый год проходить сорокадневные сборы резервистов. Бойцы «Сайерет Маткаль», за исключением нескольких офицеров и тех, кто занимался техническими вопросами, вообще не покидали расположения базы, как только поступила первая информация об угоне самолета. Связь с внешним миром для них была прервана на протяжении всей последующей недели.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
