– Я наведу справки, – пообещал Алекс.
– Я буду очень благодарна.
– Я нанесу еще визит, чтобы сообщить тебе, что сумел выяснить. – При этой мысли Алекс ощутил прилив волнения, но Эллен моментально подавила его:
– Ни к чему утруждаться. Я понимаю, как ты занят. Мне может написать твой адвокат.
Значит… она не хочет поддерживать отношения. Эту горькую таблетку придется проглотить, но Алекс не мог винить ее за желание расстаться навсегда. Зачем изводить себя? Они никогда не предназначались друг другу, нельзя об этом забывать. Их дальнейшие судьбы будут развиваться отдельно.
Еще одна неловкая пауза. Потом Эллен произнесла:
– Прежде чем ты уйдешь… – Господи! Она что, так хочет от него избавиться? – Могу я задать тебе вопрос?
– Да. Все, что угодно.
– Как это кольцо очутилось у тебя в комоде?
– Его отдала мне моя мать, когда умирала. Она умоляла меня сохранить и спрятать его, хотя так и не сказала, в чем дело.
– И ты не спросил?
– Она была очень экзальтированной дамой, поэтому я решил, что это какая-нибудь глупость. К тому же у нее было смертельное заболевание, потому я и не настаивал. Бросил его в ящик и больше никогда и не вспомнил о нем.
– И ты не знал, что оно означает?
– Нет, – честно ответил Алекс. – Мать до безумия любила брата – чрезмерно. Она ужасно испортила его, и мне кажется, она подозревала Ника в преступлении – и покрывала его.
– Понятно.
Больше тем для разговора не осталось. Они все смотрели и смотрели друг на друга, разделенные невозможной пропастью.
Пора было уходить, и Алекс понимал, что нужно встать и попрощаться, но он столько всего хотел объяснить Эллен, принести столько извинений, что никак не мог начать. Он мог бы говорить целую вечность и все равно не сумел бы выразить rice свои чувства. Как ему хотелось, чтобы все закончилось по-другому, как он мечтал найти решение, не казавшееся столь неверным!
– Ну, прощай.
– Да.
– Если тебе когда-нибудь что-нибудь потребуется, если я что-то могу для тебя…
– Мне никогда ничего от тебя не потребуется, – перебила она.
Если у Алекса еще и оставались какие-нибудь сомнения, Эллен, их, несомненно, уничтожила, но ему не хотелось уходить на такой горькой ноте. Когда-то он отчаянно любил ее и был уверен, что и она испытывает к нему определенную нежность. Куда все это подевалось?
– Эллен… я прошу прощения за… – начал было Алекс, но она вскочила со стула и подошла к окну, встав к нему спиной.
– Не нужно, Алекс.
– Но я хочу, чтобы ты знала, что я…
– Алекс! Прошу тебя! Ты ставишь меня в неловкое положение.
Алекс встал, и протянул к ней руку, желая то ли коснуться, то ли просто заставить Эллен обернуться. Он умирал от желания взглянуть в ее красивые синие глаза, запечатлеть в памяти каждую черту, чтобы никогда их не забывать, но Эллен никак не отреагировала.
Он помедлил еще немного, потом пробормотал:
– До свидания.
– Да свидания, – отозвалась она.
С разбитым сердцем, с рухнувшим миром он постоял еще секунду, потом повернулся и вышел.
Эллен слушала, как Алекс вышел за дверь, как прошел по коридору – прочь от нее. Он шел медленно, шаги отбивали странноватый ритм, а потом и вовсе затихли. Алекс выглядел ужасно – похудевший, бледный, потерянный, и она видела, что ему больно, что рана все еще не исцелилась.
Вот он вышел на улицу, по пятам за ним шел его дородный лакей. Алекс был еще слишком слаб, чтобы самостоятельно сесть в экипаж, и Эллен с жуткой отчужденностью следила, как ему помогает кучер. Наконец все было готово, кнут щелкнул, и кони увезли его прочь – навсегда.
Эллен смотрела, пока карета не исчезла из виду, неистово сосредоточившись, словно могла силой своего напряжения убедить Алекса передумать. Как он мог покинуть ее? Как мог уйти? Она столько недель тосковала в гостинице, не решаясь в своем положении нежеланной невесты появиться у него на пороге. Она все ждала и ждала в надежде, что он пошлет за ней сразу же, как только сможет. Но он так и не сделал этого. Она так хотела находиться рядом с ним в особняке, но слуги очень ясно дали понять, что ее помощь не нужна. Эллен написала ему несколько писем, но получила только вежливые ответы от экономки с сообщениями о том, что его здоровье улучшается.
А потом без предупреждения его адвокат прислал уведомление, что Алекс требует аннулирования брака. Алекс даже не поинтересовался ее мнением, не спросил, что бы предпочла она. Он просто ринулся напролом, что было вполне типично для него, – именно этого и следовало ожидать от такого непрошибаемого человека, как Алекс. Но как он мог выбросить ее из своей жизни? Эллен размышляла о собственности, которую Алекс купил для нее в деревне, о тихих годах без него. Что это будет за жизнь? Как мог он предположить, что она захочет остаться одна?
У их отношений никогда не было шансов. У них не было возможности подумать, сумеют ли они создать прочную основу для семьи, и так больно было сознавать, что он и не попытался выяснить, есть ли у них общее будущее.
Разве Алекс не помнит, как они любили друг друга? Не помнит, сколько страсти и радости делили между собой? Он говорил, что любит ее. И куда делась эта любовь? Как она могла целиком исчезнуть, да еще столь быстро?
– Ох, Алекс, – пробормотала Эллен, – как ты мог отказаться от меня?
Она стояла у окна до тех пор, пока не устали глаза и не ослабли ноги, а потом подошла к шкафу и начала паковать вещи.
Алекс сказал, что дом уже готов, и у нее не было ни единой причины для промедления.
Глава 22
– Подожди меня здесь. – Ребекка показала на кресло.
– Мне не нравится, что ты будешь разговаривать со Стэнтоном наедине, – недовольно произнес Джеймс.
– Он не кусается.
– Это пока.
Ребекка фыркнула. Как только дело касается ее, Джеймс начинает суетиться из-за любой ерунды.
– Не волнуйся. Все будет в порядке.
– Ты же не знаешь, как он отреагирует?
– Он мой кузен, Джеймс, а не какой-то великан-людоед. – Ребекка поцеловала Джеймса. – Это займет пару минут.
– Даю тебе пять. А потом приду за тобой, будешь ты готова или нет. Я не собираюсь прохлаждаться в доме этого ублюдка.
– Понимаю.
– Нет, ты этого понять не можешь.
– Ни о чем не беспокойся, ладно? – Она положила ладонь ему на щеку, зная, что сможет успокоить его и добиться своего. Одно Ребекка усвоила твердо: Джеймс становился рядом с ней покладистым и был готов сделать все, о чем она попросит.
