Книга Школяр - Дмитрий Таланов

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116

Габриэль Фе, Детские воспоминания,

Из архива семьи Фе

Габриэль шумно захлопнула дверь и подперла её спиной. Филь и Ян мельком глянули в её сторону, окопавшись на постелях с учебниками.

— Вы, — выдохнула Габриэль, красная от гнева, — почему вы опять пропустили обсуждение? Завтра финал, а вы разлеглись тут, как будто вам на это наплевать!

Ян досадливо поморщился.

— Габриэль, нам надо учиться! Прости, но у нас совершенно нет времени обсуждать завтрашнюю игру.

Филь промолчал, пытаясь осмыслить, как работает термос Ктесибия, которым их озадачил сегодня профессор Лонерган.

— Но у меня-то находится! — вспыхнула Габриэль, хотя дальше вроде было уже некуда. — Я тоже, между прочим, учусь и не хуже вас!

— У вас нет Лонергана! — хором ответили друзья, утомившиеся объяснять это каждый раз, когда Габриэль покушалась на их время.

Это происходило всё чаще после того, как ректор устранился от судейства игры в Юку, Ян получил от него накидку судьи, Филь с Габриэль вошли в одну команду, а её подруга Палетта покинула Алексу.

— Зато у нас есть Гарпия с её Семейным Кодексом, — не преминула напомнить им Габриэль.

Филь оторвался от учебника, поняв, что толку сейчас всё равно не будет.

— Нашла с чем сравнивать, это другое дело! Ваш кодекс — это курс без работ, без эссе и без экзаменов. Смело умножай раз в пять-шесть по времени, вот тогда прочувствуешь Лонергановскую пяту на нашей шее. Ты же не хочешь, чтобы мы вылетели из Алексы как Палетта?

Габриэль поморщилась.

— Да Палетта просто законченная дура! Или ты тоже собрался начать бесконечно прихорашиваться по утрам? Я не понимаю, ты что, не хочешь, чтобы мы выиграли?

По новым правилам за три несданные вовремя работы или два пропущенных без причины занятия следовало исключение. Как результат, сентябрь еще не кончился, а Алексу успели покинуть двое учеников — Палетта Кассини и Титус Десмонд. Безжалостность, с которой их выставили, вселила страх в души остальных, и теперь никто не смел болтаться без дела.

На место Титуса в команду пришел Филь и уже был не рад, что вошел в неё вместе с Габриэль. Введенный с начала года Семейный Кодекс для девиц не занял полностью её свободное время, вызванное отсутствием в её расписании профессора Лонергана с темой «Воздух и Вода», от которой все громко стенали. Да и что это за кодекс, было непонятно: вроде о Семейном Уложении, но уложение входило в курс права профессора Роланда и не могло вызывать на щеках девиц такой румянец, какой красовался на них после каждой лекции Гарпии.

Габриэль теперь даже умудрялась находить время на внеучебное общение с Куртом Норманом, которым она заменила общение с Палеттой. Курт от этого задрал нос и стал совершенно невыносим.

Филь сердито проговорил:

— Габриэль, нам надо закончить ко вторнику две работы и одно эссе. Если не отстанешь, я пойду и заеду твоему ухажеру в ухо. Лучше потрачу ночь в колодце на писанину со свечой, чем буду выслушивать твои нотации. Ты не даешь сосредоточиться!

Не поднимая головы от учебника, Ян пробормотал:

— Хочу заметить, эта идея заслуживает внимания.

Габриэль наградила его одним из своих самых огненных взоров.

— А тебе бы только шутить, чурбан бесчувственный! Мне, можно сказать, жить осталось двадцать четыре часа, а вам обоим как будто всё равно!

— Возможно, ты права, — заметил Ян сухо, — но в таком случае нам в этот понедельник надо рано вставать, а тебе нет.

Убедившись, что каши с ним не сваришь, Габриэль поворотилась в Филю.

— Ну, только попробуй завтра пропустить хоть один удар, братец! — проговорила она угрожающе и вынеслась из комнаты.

Филь только выдохнул устало:

— Где мои счастливые дни, когда я был полным сиротой?

Узнай Алекса, кого ей «благодарить» за новые порядки в наступившем учебном году, Филя распнули бы на её воротах. Исчезли последние послабления, которые оставались. Даже трапезная стояла теперь закрытая по ночам, а деревенские обходчики не смели присесть, неустанно меряя шагами улицы Стражников и Колодников. Учителя не прощали самые малые огрехи, а у профессора Лонергана никто не поднимался выше «замшелой колоды». С первого занятия ученики кафедры естествознания прочувствовали, что им предстоит в этом году.

— От профессора Иллуги вы должны знать, — сказал профессор Лонерган, едва успев поздороваться, — что математике мы обязаны арабам. Без них мы до сих пор считали бы на пальцах, или в лучшем случае использовали бы малоприменимые в жизни римские символы. Основы математического анализа тоже заложили арабы. А вот кто заложил основы механики?

Загоревший за лето профессор повел по лаборатории орлиным носом и нацелил его на Филя.

— Откуда мне это знать? — сказал тот, хлопая глазами. — Мы это еще не изучали!

Профессор отвернулся и разочарованно бросил:

— Фе, не делай такого глупого лица. Настолько глупого — не надо!

Он обвел взглядом остальных недавних фаворитов, Яна с Томом, но те молчали. Филь ткнулся носом в тетрадь. Если Лонерган рассчитывал, что он станет поддерживать изо всех сил статус «цельного дуба», который они втроем получили весной, то ошибался. Другое дело, если будет интересно.

Не дождавшись ответа, профессор вздохнул.

— Видимо, мне самому придется ответить на свой вопрос! Что ж, еще 15 веков назад такие вещи, как конная упряжь, винт, диоптр, ватерпас, отвес, роликовый подшипник, полиспаст, онагр, педальный привод и атмосферный насос вовсю использовались греками, которые изобрели всё это на протяжении примерно 400 лет. И не только изобрели, но описали принципы действия для будущих поколений. Таким образом, именно греки заложили основы механики. Трое из них — Ктесибий, Филон Византийский и Герон Александрийский — оставили после себя целое наследство, из которого мы пока возьмем то, что имеет отношение к воде и воздуху. А в конце года проверим, способны ли вы разобраться в том, что напридумывали эти «дикари», жившие за 1500 лет до вас.

— К чему такое долгое вступление, профессор? — заинтересовался Ян. — Нас ожидает что-то хуже перевернутого стакана?

— Хуже, — сказал Лонерган, — «Воздух и Вода» — это тяжелая тема, рассчитанная на два года. Многие явления противоречат тому, что подсказывает нам опыт обыденной жизни. Как тот перевернутый стакан.

— Стакан — это ерунда, — воскликнул Николас Дафти, полный оптимизма, — разобрались со стаканом и с остальным разберемся!

Профессор удивился:

— Вы успели разобраться в этом, Дафти? Что ж, тогда вам действительно будет легко. Настолько, что я не вижу необходимости для вас сидеть здесь целый год и готов зачесть вам тему прямо сейчас. Ответьте мне только, пожалуйста, как воздух может заставить воду течь вверх. Всего один вопрос, Дафти, это совсем несложно!

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116