Пытаюсь казаться спокойным. Бернар-Анри Леви. Торгует в розницу своим гуманитарным «эго». Помешан на своей прическе и сигнализирует цветом рубашки о своем настроении.
— Не любишь его? — Карин глядит с таким волнением и грустью, что я еще больше ненавижу его.
Я задыхаюсь от возмущения: куда там, он же у нас философ, недремлющее око, совесть нашего времени!
— Он такой славный.
Еще бы не славный. Недавно, этой зимой я его, славного, на трех колонках раздраконил. Было время, я и книги Леви читал, но после выхода «Шарля Бодлера» в восемьдесят восьмом году стал критиковать его имидж, а не текст. Вот и в последней статье вставил неплохую шпильку: мол, Бернар каждый день смотрит себя в программе «Гиньоль»[43]по «Канал Плюс», изучая влияние своей куклы на собственный стиль. Гордиться тут нечем, но слишком уж легко и приятно размазывать его по стенке; впрочем, он всегда умно и тонко отвечает мне в своей рубрике журнала «Пуан», и я рад хотя бы тому, что потрудился не зря.
— А почему ты выбрала именно его?
— Ну, его все так поносят… И я вдруг поняла, что никто не читал его романы, во всяком случае, у нас, в Брюгге. Знают только имя, лицо и всякие сплетни о нем. Ты не представляешь, как ему это неприятно. Почитай его «Комедию», там очень здорово сказано об этом: что он, мол, злейший враг своих романов, что он их заслоняет собой, что его имидж хуже любого цензора. Но ему твердят, что жить напоказ необходимо, иначе он быстро выйдет в тираж.
— И что же, он проехал на красный свет?
— Нет, в него тортом запустили в ресторане. Ноэль Годен[44], тот самый, что преследует его и каждый раз норовит заехать тортом с кремом. Бельгиец к тому же, стыд и срам! Я настояла, чтобы он подал жалобу. Поначалу он не очень-то хотел, зато потом не пожалел. Подписал тут кучу своих книжек, я сама за ними смоталась во «Фнак», пока с него снимали показания. И они все подписали петицию против гражданской войны в Алжире.
Двое полицейских протащили мимо нас наркомана в наручниках, видно, посадят в камеру.
— Может, мы с ним встретимся, посидим втроем?
— Спасибо, не надо.
— Предпочитаешь встретиться с ним сам?
Из кабинета вышел капитан, сел между нами на скамейку и протянул мне свидетельство о регистрации:
— Вот. Вам надо получить новое, уже с ним забрать вашу машину со штрафстоянки Сент-Эсташ, оттуда прямиком к механику, чтобы привел ее в порядок перед техосмотром. И не забудьте про страховку. Осталась одна проблема — анализ крови…
Пока в лаборатории мою кровь проверяли на содержание алкоголя, капитан поинтересовался, о чем моя книга. Карин ее пересказала так бережно и точно, что у меня защемило сердце. Это настоящая история любви, говорит она, и каждая женщина узнает себя в главной героине. Капитан уточняет, что его жену зовут Мишель. Отвечаю, что книги давно нет в продаже.
— Отрицательный! — крикнул кто-то в белом халате из-за двери.
Капитан вскочил и пылко пожал мою руку:
— Браво! Спасибо вам. И просто для проформы подпишите протокол, очень уж хочется заполучить ваш автограф.
* * *
Мы молча покинули участок, зашли в кафе. Она заказала два пива, угостила меня сигаретой. Официант обслужил нас и ушел. Кассовым чеком она смела крошки к центру столика. Выдержав паузу, я отложил незажженную сигарету в сторону и со смиренным выражением лица спросил:
— Так я могу ему написать и сослаться на тебя?
Как она просияла! Тут же дала мне адрес издательства «Грассе». Придется теперь написать этому любителю тортов из «Свиной ножки» письмо от обиженного на судьбу неудачника, самым примитивным языком, чтобы отбить у него всякую охоту знакомиться со мной и заодно подорвать доверие к Карин. Я так противен самому себе, что убираю ноги под стул, избегая ласкового прикосновения ее ноги. Если мне приходится идти на такие мерзости, чтобы сохранить мою тайну, не лучше ли прямо сейчас во всем признаться? Она заметила, что мне не по себе, и, продолжая улыбаться, выложила на стол телефон в режиме ожидания. Тем самым дает мне понять, что если я хочу, мы можем расстаться на сегодняшний вечер, она не обидится, встретимся в другой раз, при более приятных обстоятельствах. Ее деликатность растрогала меня до слез. Я зову официанта, прошу у него меню, вспоминаю, что при мне уже нет наличных: выплатил на месте штраф за не пристегнутый ремень и отсутствие страховки. Звонит телефон. Девушка за соседним столиком, вытирая с пальцев крабовый соус, спрашивает Карин:
— Это ваш или мой?
— Ваш. Мой не звонит, а вибрирует.
Я делаю вид, что мне надо в туалет, а сам потихоньку выскальзываю на улицу через боковую дверь. Банкомат на стене соседнего банка. Таясь от посторонних взглядов, достаю кредитку из пакетика от салфеток и вставляю в щель. Машина проглатывает ее и запрашивает мой код. А в голове — шаром покати. Вспомнить четыре цифры не могу, хоть убей. Такое со мной впервые. Перебираю в памяти разные цифровые комбинации — нет, все не то. Помню, начинается с единицы, но каждый раз, когда пытаюсь набрать не раздумывая, получается дата моего рождения.
За мной уже стоит семейная пара, за ними — два парня, все ждут, когда я наконец освобожу им место. Я покрываюсь холодным потом. Лихорадочно ищу все новые и новые комбинации, некоторые из них мне смутно что-то напоминают, внезапно одна кажется мне похожей. Набираю…
КОД НЕВЕРЕН. ВТОРАЯ ПОПЫТКА
За моей спиной настойчиво покашливают. В голове у меня мелькают цифры, все быстрее и быстрее. Надо успокоиться.
— Извините, мсье… Мы очень спешим, в кино опаздываем…
Бесполезно насиловать память, которая молчит; надо прекратить эти бессмысленные попытки и сосредоточиться на чем-то другом, тогда код всплывет сам собой, автоматически… Грудь Карин… Ее язык облизывает палец, рука опускается вниз, поскрипывает кресло-качалка…
— Чего он там, кретин, возится?
Пара ушла, парни недовольны, а все мои старания отвлечься пока ничего не дали, кроме эрекции. Ну и как теперь вытащить карточку? Нажимаю то «Отменить», то «Далее», безо всякого результата. На экране все то же:
КОД НЕВЕРЕН. ВТОРАЯ ПОПЫТКА
— Да не волнуйся, братан, спокойно, — подбадривает меня высокий негр, любезно протягивая мне косячок.
— Нет, спасибо, все в порядке. Еще минутку, и все.
Они ржут. Закрываю глаза. Вот я вышел из клиники Анри-Фор, где меня сменил Брюно Питун. Голова кружится, в горле пересохло, поднимается температура. «Вот некстати», — подумал я. Подошел к банку у сквера на Эльзас-Лоррен, сунул в щель карточку, набрал… набрал…
