к жене в таком назидательном ключе, но нашел более ласковые слова, когда она, рыдающая, пришла повидаться с ним перед его смертью. «Давай не будем прощаться в слезах, – сказал он. – Бог утер все слезы».
Один из его спутников в смерти, полковник Джонс, вознес свое ликование в мученичестве еще выше и сказал стоявшему рядом другу: «Хотел бы я, чтобы ты оказался в таких же обстоятельствах, что и я, чтобы ты мог разделить со мной мою радость».
Из оставшихся жертв Акстелл и Хакер встретили свою смерть с безропотным мужеством солдат. Акстелл выступил коротко и с достоинством за них обоих, потому что Хакер был плохим оратором. Он был груб с королем, но, в конце концов, отсутствие воспитания было не его виной.
Наверное, Хью Питера можно было пожалеть больше всех. Да, он радовался смерти короля, но на самом деле не сделал ничего, чтобы добиться ее. Суетность в состоянии воодушевления и чтение безжалостных проповедей не равносильны убийству. На суде целый спектакль был разыгран вокруг бытовавшей в народе легенды, что он сам был палачом. Это он отрицал. Он также отрицал, что приказал вбить скобы на эшафоте, чтобы привязать к ним короля, если тот окажет сопротивление. Но надежды на оправдание у него не было. Он был слишком тесно связан с убийцами короля и для многих стал символом лицемерного рьяного святоши. Его внешний вид тоже играл против него. Бедный «Джек Пуддинг» Питер был слишком толстым и хорошо откормленным, слишком грубым и краснолицым, чтобы вызвать жалость. Он также физически был трусом, и знал это, и боялся, что опозорится в самом конце. Тем не менее встретил свой ужасный конец с неожиданным мужеством и даже некоторым достоинством.
Из всех убийц короля именно фанатик Томас Харрисон произвел самое глубокое впечатление во время суда и казни. Он мало извлек выгоды из победы армии. Харрисон был одним из тех, кто с ненавистью отнесся к правительству Кромвеля, так как надеялся – и верил в это – на тысячелетнее правление святых на земле. Но и по-прежнему верил, что умерщвление короля произошло по воле Божьей, что бы ни случилось после нее.
«Я здесь не для того, чтобы отрицать что-либо, – сказал он судьям, – а скорее для того, чтобы вывести все на свет Божий… Это все делалось не в углу. Я верю, что это отзовется в большинстве стран. Я верю, что в своих сердцах некоторые почувствовали страх от того присутствия Бога, который испытывали его слуги в те дни… Я не следовал своему суждению, я сделал то, что сделал по совести перед Господом… Может, я немного ошибался, но сделал это в соответствии со своим пониманием, желая сделать открытую мне волю Божью в Его Священном Писании своим руководством к действию».
Он говорил еще некоторое время, прежде чем судья прервал его: «Знаете ли вы, где находитесь, сэр? Вы находитесь на собрании христиан. Вы хотите сделать Бога инициатором ваших предательств и убийств?»
И тогда Харрисон, наряду с небесной, назвал мирскую власть, санкционировавшую суд над королем: парламент Англии и его палата общин. Он назвал весомую причину казни короля – то, что он начал войну против своего народа и пролил его кровь. Он знал, что все это не имеет значения, и не надеялся ни на что, кроме смертного приговора. По крайней мере, он высказался; он не отрицал своих действий и был по-прежнему убежден, что «присутствие Бога… ощущали его слуги в те дни».
Он пошел на смерть хладнокровно, став первым из убийц короля, который принял страдания. Толпа была враждебна и насмешлива. «Где же теперь твое доброе старое дело?» – насмехались люди. «Здесь, в моей груди, – ответил Харрисон, – и я скреплю его своей кровью». Его мужество поразило и впечатлило зрителей, и позднее среди пророков, у которых все еще были последователи на беднейших лондонских улицах, стала циркулировать история, что он вскоре восстанет, чтобы судить своих судей, и принесет на землю власть святых.
Но постепенно яростный фанатизм ушел в подполье, политическое потрясение улеглось. Смерть короля сама по себе стала видеться более пугающей, чем ее последствия. Через пятьдесят лет о судьбе короля Карла люди уже не помнили как о части своего прижизненного опыта; у последующих поколений ужас, волнение, ликование или боль тех январских дней превратились в материал для политических споров или драматического воображения.
Другие люди других вероисповеданий и с другими интересами стали приспосабливать эту историю к своим политическим, моральным или религиозным нуждам, стали почитать короля Карла или осуждать его, стали восхищаться убийцами короля или ненавидеть их. Во время других революций и гражданских войн имена короля и Кромвеля стали ключевыми словами для партий и учений, которые ни король, ни Кромвель не поняли бы. Самое реальное в их положении – руководство Божие – стало наименее реальным для последующих поколений.
«Это человек, против которого свидетельствовал Господь», – сказал Кромвель.
Но король прочел волю Всемогущего в другом смысле и был так же уверен в том, что Бог с ним.
Примечания
1
Право на существование (фр.). (Здесь и далее примеч. пер., если не отмечено отдельно.)
2
Альфред Лесли Роуз – выдающийся английский историк и писатель, член совета Колледжа Всех Душ в Оксфорде. Он опубликовал более 20 книг по литературе и политике, а также несколько томов стихов и автобиографию «Детство в Корнуолле». Среди его главных трудов книги «Экспансия елизаветинской Англии», «Вильям Шекспир: биография», «Кристофер Марлоу: биография» и «Шекспировский Саутгемптон: покровитель Вирджинии». (Примеч. авт.)
3
Гильдия золотых дел мастеров.
4
Гильдия ткачей.
5
Несносный ребенок (фр.
6
Нолл – уменьшительная форма от Оливер.
7
Признание (португ.). (Примеч. ред.}
8
Благо народа – высший закон (лат.).
9
Королем (фр.).
10
Каррик – уездный город графства Лейтрим, Ирландия.
11
Кинсейл – город в графстве Корк, Ирландия.
12
«Образ королевский» (греч.).
13
Непобедимый (лат.).
14
Беситесь, смертные, объединяйтесь, власть имущие,
Умножайте богатство своими состояниями,
Установите мир, чтобы объявить ему войну!
(Пер.
