и людей. Такие твари просто переросли это. Они нашли свое Предназначение, как его нашел Мессенлари.
И у некоторых Предназначением было — убивать.
— О вековечная тьма! — громогласно произнес я, завершив наконец сложнейшую печать. — Войди в кровь несчастных, что пали ради печати Твоей!
Чернеющая на камне кровь, которой мы с Алисой собрали литров тридцать, и которой я обильно оросил землю, засветилась. Вспыхнула черным пламенем, ярко осветив контуры печати. Теперь ее будет не так-то просто развеять. Можно приступать к ритуалу! Здесь, на поле боя, среди крови и смерти, в потоках разлитой в воздухе черной силы и в окружении сотен несчастных душ, стоя у самого портала, изливающего в наш мир саму Смерть, я был способен на многое. Например, докричаться до одной старой знакомой. Докричаться сквозь миры.
О, ты, живущая в темной пещере!
Скрытая в хаосе между мирами!
Та, что пьет из рек черной крови!
Та, что гложет кости великих!
Матерь чудовищ, рожденная древним!
Ты, кто не жива, но создаёт жизни!
Та, что есть и всегда будет!
Пошли мне, кого звали Аштаром,
Дар в знак связавшей нас клятвы!
Яви в этот мир свое порожденье,
И я угощу его черной кровью.
Я угощу его мертвой плотью
Тех, кто создан был мертвецами!
Я, Аштар, связанный с тобой клятвой и жертвой, призываю твое порождение себе в помощь! Яви же его, о, Королева Суда!..
И само время остановилось. Замер в небе Виктор, прикрывший Марию ледяным щитом от удара серой смертоносной глефы.
Замерла едва выскочившая из состояния телепортации Каховская, готовясь смять очередному Всаднику череп. Замерли сами Всадники Праха, перестала лететь к земле смертоносная пыль с копыт их коней.
А вот Бесплотный не застыл. Он начал медленно оборачиваться, явно что-то почувствовав. Медленно, очень, очень медленно. Происходящее влияло и на него. Не будь он настолько силен, он не мог бы и этого.
— … ВОТ КАК, ЗНАЧИТ… — раздался бесцветный булькающий голос, звучащий словно одновременно повсюду и только лишь в моей голове. — НЕ ДУМАЛА, ЧТО ТЫ ВСЕ-ЖЕ ОБРАТИШЬСЯ КО МНЕ ЗА… ПОМОЩЬЮ. НО МНЕ ПРИЯТНО, ЧТО ТЫ ВНОВЬ ОБРЕЛ ПЛОТЬ, СМЕРТНЫЙ ЧАРОДЕЙ…
— Я не прошу у тебя помощи. — ледяным голосом ответил я. — И не собираюсь становиться твоим должником. Я предлагаю тебе сделку, раз уж ты соизволила ответить на мой зов.
— Я СЛЫШАЛА ТЕБЯ, КОЛДУН. НО Я ЧУВСТВУЮ ВОКРУГ ТЕБЯ НЕШУТОЧНУЮ ОПАСНОСТЬ. МНЕ НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ПОДВЕРГАТЬ МОИХ МАЛЮТОК НАПРАСНОМУ РИСКУ…
— Я выращу тварь, которую ты мне пошлешь, Королева! — быстро проговорил я. Бесплотный уже почти меня увидел, медлить нельзя. — Грядет новая великая война. И, раз ты ответила мне, смею предположить, что ты вновь останешься в стороне. Так пошли же мне… что-нибудь. Кого-нибудь. Того, кому будет в радость и на пользу сожрать немного ургальских ублюдков. И еще каких-нибудь ублюдков. Сотню другую… или сотню тысяч. Это мы посмотрим. Ну, согласна⁈
Бесплотный уже почти развернулся. Вокруг его костлявой когтистой ладони начало ткаться заклинание. Медленно, плавно — но все-таки начало.
— Я УСЛЫШАЛА ТВОИ СЛОВА, АШТАР. Я СОГЛАСНА. МОИ МЛАДШИЕ ДЕТИ СОВСЕМ НЕ ВИДЕЛИ МИР. Я ОТПРАВЛЮ ТЕБЕ ОДНОГО… ОДНУ… НА ВОСПИТАНИЕ.
И время вновь ускорило свой бег. Продолжились десятки поединков и сражений, кипящие вокруг. Защитил Марию Виктор, размозжила череп всадника Каховская. А Бесплотный, мгновенно развернувшись, взмахом руки послал в меня серую волну убийственной энергии. Словно густая пылевая завеса помчалась в мою сторону, сметая даже всадников, не успевших уйти с дороги.
Но планам твари не суждено было сбыться. Огромная черная печать вспыхнула синим пламенем. Реальность пошла волнами, раздираемая на куски новыми открывшимися вратами. Смертоносное заклинание Бесплотного просто растаяло, все ушло в раскрывшуюся воронку между измерениями.
В ответ из ниоткуда раздался оглушительный рев. А затем мир над печатью пошел черными трещинами. Отовсюду повеяло сыростью, затхлым болотом, сладковатым ароматом тропиков… И в наш мир протиснулась зубастая пасть рептилии на длинной чешуйчатой шее.
А затем еще одна. И еще. И еще. А, когда вылезла пятая шея, а следом начало просачиваться могучее тело, покрытое блестящей на Солнце темно-фиолетовой чешуей, когда вылезли длинные драконьи лапы с когтями, крушащими камень арены, я понял, что мне прислали в подмогу.
Гидра. Гидра Глубин. Совсем молодая — всего в полтора десятка метров длиной. Эти твари вырастают и до полусотни метров, но, как и обещала, Королева Суда прислала малышку.
Только вот простому Бесплотному хватит и этого.
— НЕТ!!! НЕМЫСЛИМО!!! — проскрипел он, вновь вселяя ужас в сердца слабовольным колдунов. — ОТКУДА⁈
— Прямиком из Пещеры Страшного Суда! — рассмеялся я, взлетая над лиловыми головами гидры, уже тянущимися к проклятой нежити. О, если на ургальских пустошах эти твари — цари и боги, гоняющие местную живность, как им угодно, то в Глубинах, на самом дне мира Смерти, все иначе.
Там, где Смерть переходит в Пустоту, где лежит граница между Ургалом и Нигилием, царит совсем иная жизнь. Пугающая ургальских личей, мягко говоря, до усрачки…
Как же тебя назвать…
Тем временем, порядком перетрусивший Бесплотный пытался взлететь повыше. Но Гидре Глубин не нужно было ловить эту тварь зубами. Подтягивая мощное толстое тело передними лапами, разворотив половину бывшей арены, она посмотрела на Бесплотного пятью парами глаз… А затем плюнула всеми пятью пастями.
Пять потоков темно-лиловой густой жидкости, астральной кислоты, способной убить обычного Всадника одним касанием, устремились к врагу. Да таким широким конусом, что уклониться у него не было ни шанса.
Ну он и не уклонился. Все его щиты смяло как мокрую бумагу, с ног до головы его залило этой губительной для нежити кислотой… И он полетел к земле, оглушительно вопя и исходя густым сизым дымом.
А уж стоило ему коснуться камня арены, как к телу тут же на огромной скорости подползла гидра — и просто разорвала его пятью зубастыми пастями.
Эти твари лишь кажутся неуклюжими пятиголовыми червями, тягающими себя двумя передними лапами. И горе тому, кто поверит в их медлительность.
Когда трапеза закончилась, а отошедшие от шока маги принялись вчистую громить Всадников Праха, ставших без командира медлительными и жалкими, я подлетел к гидре, встав перед пятью пастями, в каждой из которых я при желании мог бы уместиться.
— Ты понимаешь меня? — громко спросил я. Не знаю, в каком возрасте у Гидр Глубин появляется полноценный разум. Но кивок всеми головами одновременно подтвердил — понимает.
— Тогда назову тебя…
Я огляделся вокруг. Сотни
