вечность, когда наконец оживает двигатель «De Anima». Под рев турбин яхта дает полный назад. Крепко ухватившись за лестницу, я смотрю, как стены ангара скользят мимо, пока яхта движется задним ходом, затем она делает разворот и устремляется в море на тщетные поиски.
Около минуты «De Anima» идет вдоль берега, после чего поворачивает в сторону Большой земли, пытаясь повторить мою вероятную траекторию. Я держусь за лестницу, совершенно околевший от мороза, на зубах скрипит ледяная крошка. Яхта уходит все дальше в море. Меня бьет крупная дрожь, на голое тело обрушиваются порывы ветра, но я приказываю себе терпеть.
Мощный сноп света от судового прожектора скользит по воде, луч карманного фонарика хаотично мечется по палубе от носа до кормы. Кто-то идет по яхте, постоянно глядя за борт. Эти двое даже не догадываются, что тот, кого они так отчаянно ищут, висит на лестнице с правого борта. Не помня себя от страха, я лезу наверх и хватаюсь за леерное ограждение, идущее вдоль борта.
Стуча зубами от холода, я карабкаюсь на палубу в надежде, что шум двигателя, ветра и волн заглушат мои шаги. На корме виден силуэт доктора Коделл. Она перегибается через леер, а луч ее фонаря отчаянно пляшет на волнах. Мне нужно убраться с палубы. Я быстро шагаю к двери в салон и осторожно поворачиваю ручку.
В роскошном до неприличия салоне царит мягкий полумрак. Свет ламп отражается от стеклянной поверхности стоящего в центре кофейного столика, блестит на лакированном дереве углового бара. Я захожу внутрь и тихо прикрываю за собой дверь. Онемевшие от холода ступни утопают в мягком ковре.
И вдруг изысканный интерьер начинает кружиться у меня перед глазами, по телу разливается знакомая слабость. Действие антидота в организме заканчивается, и седативное берет свое. У меня не больше пяти минут.
Чуть пошатываясь, я прокрадываюсь через весь салон. На верху лестницы, ведущей в капитанскую рубку, я вижу ноги Виллнера, который стоит у штурвала. Луч карманного фонарика резко разворачивается внутрь яхты: это Коделл идет обратно по правому борту. Я прячусь, когда она минует окна салона, а затем спускаюсь в коридор с серыми стенами и прохожу в кормовой трюм.
В гараже по-прежнему стоит красивый представительский внедорожник. Именно на нем меня когда-то привезли на остров. Цвет кузова гармонирует со светло-серыми стенами гаража, трубами, распределительными коробками для проводов и огромными встроенными шкафами.
Я подхожу к шкафам, немеющими от анестетика и холода руками открываю задвижки и одну за другой распахиваю дверцы. Я двигаюсь вдоль шкафов, открываю и закрываю ящики в поисках чего-нибудь полезного. Средства для уборки, спасательные жилеты, настольные игры, рабочие инструменты. Наконец в самом дальнем шкафу обнаруживаю то, что нужно: на верхней полке, надежно закрепленные прочной грузовой сеткой, выстроились темно-зеленые канистры. Скорее всего, в них запас топлива для яхтенного мотора. Более чем достаточно.
Я тяну за сетку и пытаюсь сдвинуть канистру. Преодолевая боль, просовываю под дно канистры кончики пальцев и аккуратно снимаю ее с полки. И тут, как назло, «De Anima» круто поворачивает, и я теряю равновесие. Меня отбрасывает к автомобилю, я ударяюсь о кузов плечами, тяжелая канистра вылетает из рук и скользит по полу к дальней стене гаража.
Оглушительно взвывает сигнализация. Я резко оборачиваюсь и, вытаращив от ужаса глаза, смотрю на мигающие фары внедорожника. Громкий вой сирены разносится по всей яхте, автомобиль зовет владельцев бесконечным, режущим слух криком.
Я закрываю дверцы шкафов, лихорадочно щелкая задвижками, а затем иду к лежащей у задней стены канистре. Сигнализация резко замолкает, вокруг воцаряется тишина. Не дойдя до канистры метра три, я быстро прячусь за багажником автомобиля. Пригибаюсь к полу и гляжу сквозь узкое пространство под машиной, нет ли здесь кого-то еще. Вскоре я замечаю грубые ботинки Уильяма Виллнера, который целенаправленно заходит в гараж.
Я застываю в напряженном ожидании. До сих пор мне удавалось ускользать от преследователей, с каждым шагом я становился все ближе к Большой земле. Но теперь я опять в ловушке, сжимаюсь от страха, придавленный ощущением собственной слабости.
Виллнер спокойно убирает автомобильный брелок в карман и не спеша осматривает гараж. Глядя, как его ботинки двигаются вдоль правой стороны машины, я тихо перебираюсь к левой. Я крадусь вдоль корпуса автомобиля и, на миг вынырнув из укрытия, вижу сквозь окна, что Виллнер проверяет правую сторону помещения.
Я двигаюсь к капоту, выход в коридор буквально в двух метрах от меня. Какая соблазнительная возможность рвануть туда и скрыться в помещениях яхты.
– Артур? Неужели вы на борту? – с мрачным весельем в голосе спрашивает Виллнер. Это всего лишь подозрение, но как же ему хочется, чтобы оно подтвердилось. – Надеюсь, вы здесь. Сейчас мой час, видите ли. Давайте поговорим как мужчина с мужчиной.
Глава 41
Затаив дыхание, я смотрю на выход в коридор. Без предупреждения, как будто мы играем в жутковатую версию пряток, Виллнер медленно пятится, а потом все быстрее обходит капот внедорожника. За оставшиеся пару секунд, зная, что путь к отступлению в глубь гаража перекрыт, я успеваю шлепнуться на живот и заползти под машину.
Я вижу, как ботинки Виллнера перемещаются вдоль левой стороны машины.
– Хм-м… Ладно. Может, я ошибся, – задумчиво бормочет он, никого не обнаружив.
Виллнер делает пару шагов вперед, его ботинки останавливаются в считаных сантиметрах от моего лица. Я тихо отползаю к противоположной стороне машины, царапая спину о днище, а животом прижимаясь к ледяному линолеуму.
– Знаете, а ведь вы меня чуть не поранили, – продолжает говорить Виллнер. – Втыкать в людей шприцы – затея так себе.
Я осторожно вылезаю с правой стороны и поднимаюсь на колени. И тут я замечаю, что он нагибается, чтобы заглянуть под машину. Быстро спрятавшись за передним колесом, я смотрю, как он проверяет, нет ли меня внизу. Виллнер все еще думает, что я где-то здесь, и времени на поиски у него хоть отбавляй.
До меня доходит весь ужас моего положения: я заперт в трюме на яхте посреди моря. Слабый, едва одетый, дрожащий от холода, с медленно затуманивающимся сознанием из-за укола седативного. Сейчас я для Виллнера все равно что бегающая по кораблю крыса, которую он вот-вот поймает за хвост и бросит в клетку Призмолл-хауса. Я с тоской гляжу в коридор, думая о провалившемся побеге. И вдруг меня осеняет: сколько я страдал от грубой силы Виллнера, чего стоит вся эта жестокость, замаскированная под вежливость, постоянный страх, который внушает одно его присутствие! Внутри закипает злость, а вместе с ней приходит
