Я вижу, ты не простой разведчик, а кто-то важный в команде Жихарева. Расскажешь мне всё добровольно — и я, возможно, даже отпущу тебя. Или можешь доставить мне удовольствие и сперва посопротивляться.
— Простите! Простите! — я старательно изобразил на лице, как мне больно, хотя на самом деле печать регенерации неплохо справлялась, мгновенно восстанавливая обожжённую кожу. — Я всё скажу!
Жрец подошёл поближе и встал так, чтобы мне было его видно.
— Для чего Жихареву понадобилось инсценировать ограбление храма?
— Да вы что такое говорите⁉ — очень натурально возмутился я. — Евгений Евгеньевич не такой!
— А какой? — сразу заинтересовался Чипахуа.
— Он честный и порядочный, и никогда не стал бы заниматься подобными вещами!
— Разве? — усмехнулся жрец. — Он несколько лет подряд был правой рукой Лагранжа. Думаешь, после такого я поверю в его порядочность?
— Так ведь месье Жан-Жак его ни до чего не допускал! — горячо возразил я. — Какое там управление базой, Евгеныч всё свободное время рыбалке посвящает! Знаете, какую мы с ним рыбу ловили⁉
— Ага, сдружились на почве общих интересов… Так и запишем. Значит, ему нужен был сильный подручный, которому он смог бы доверить помощь в смещении Лагранжа. Он же вовлёк тебя в преступную деятельность, мальчик, а ты его ещё и выгораживаешь.
Я аж заслушался. Во как вывернул! Коварный Жихарев и бедный несчастный я… Прямо таки элегантно! Мне теперь остаётся только сказать «да-да, это всё он…»
— Но ты не обязан, Артём. Расскажи всё как есть, облегчи душу. Жихарев, напав на храм, всё равно подписал себе смертный приговор. Но пока что об этом знаю только я, и от меня зависит, как представить твоё участие в отчёте по инциденту.
Вот, отлично, уже пошли ценные сведения. Кажется, если продолжать в том же духе, я могу узнать многое.
— А как же те, кто напал на мой дом⁉ — удивился я. — Амбал, негр, блондинка эта, люди Лагранжа⁉
— Кстати, что с ними? И как тебе удалось оттуда выбраться?
— Они все мертвы, — равнодушно пожал я плечами.
— Вот как… — жрец пожевал губами. — Что ж, я всегда отбирал лучших. И кто же их убил?
— Я и убил, — также спокойно ответил я. — Они вторглись в мой дом, так что я был в своём праве.
— Значит, на сегодняшний день лучший — ты, — Чипахуа склонил голову набок. — И если перестанешь строить из себя дурака, то мы, возможно, договоримся.
— И что я должен делать?
— Для начала рассказать мне всё про Жихарева, конечно, — терпеливо, как младенцу, объяснил жрец.
— Да при чём здесь Жихарев⁉ — хмыкнул я. — Он вообще не в курсе. Это мне Лагранж не понравился. Слишком хитрожопый, хотел меня в команду завербовать, да только мне с того какая выгода? Чтобы я жизнью рисковал, а он весь хабар себе забирал?
— Серьёзно? — жрец расхохотался в голос, запрокинув голову. — Всё это только потому, что Лагранж хотел на тебе нажиться? И всё?
— Разве это недостаточная причина? — искренне удивился я. — Он обещал заблокировать мне все возможности, если я не пойду в его отряд. Он сам не оставил мне выбора, кроме как избавиться от него. Но он всё-таки начальник базы… был, так что пришлось проявить выдумку.
— Слушай, Артём, — жрец похлопал меня по плечу, и даже огненные путы перестали жечься, хотя и не ослабли, — ты мне определённо нравишься. Знаешь, хрен на него на Лагранжа, мерзкий и скользкий тип, думал только о наживе. И раз ты говоришь Жихарев не при чём, так и быть, пусть будет новым начальником базы. Через пару дней приедет проверяющий, я замолвлю словечко, и все растраты повесят на Лагранжа. Забудем этот инцидент, и начнём с чистого листа. А ты займёшь место убитых тобой моих людей. Но сперва ответь на один вопрос.
— Какой?
Я внутренне подобрался. Кажется, мы подошли к сути разговора. И когда он закончится — меня попробуют убить. Потому что мы, конечно же, не договоримся.
— Где демоницы? — от доброжелательности Чипахуа не осталось и следа.
— Какие демоницы? — я округлил глаза.
Вот как, значит. Демоницы. Они считают их демонами. Ну, некоторая доля правды в этом конечно есть. Капелька, основательно разбавленная за сотни поколений, если быть точнее.
Жрец вздохнул и щёлкнул пальцами. Жгуты вспыхнули ярче, заставив меня скривиться от боли. Но боль — это привычно, так что ничего страшного.
— Не ври мне! Это ведь ты помог им сбежать!
Боль терпима, главное — не выдать своих эмоций. Я сделал глубокий вдох и выдох.
— Или ты думаешь, я поверю, — продолжил Чипахуа, — что они сами сумели снять ошейники и найти выход?
— Ааа, вы про тех девушек, которые были в таких забавных ошейниках? У них ещё такие потешные рожки были. Я ещё подумал — зачем такое украшение нужно? Вроде не Хэллоуин, чтобы эти ободки с рожками носить.
Жрец вылупился на меня, не находя слов.
— Ты дебил? — только и спросил он. — Какие ободки, какой Хэллоуин? Это были богопротивные демоницы из другого мира, который вы, европейцы, называете адом! Ты помог сбежать исчадиям ада!!!
Жрец в гневе махнул рукой, и огонь вспыхнул так, что я едва сдержал крик.
— Интересная у вас тут боль, дедушка, — я усмехнулся, несмотря на пекущий жар. — А есть покрепче?
Жрец на мгновение опешил, а потом его лицо исказилось от ярости.
— Да как ты смеешь, ничтожество!
Он ещё раз взмахнул рукой, и пламя полыхнуло с новой силой. Я не стал сдерживать крик. Во-первых, больно всерьёз, я чувствовал, как горит кожа на руках и лодыжках. Во-вторых, пусть поверит в полную свою власть надо мной.
— Просто скажи, где они сейчас, — немного успокоился Чипахуа. — Ты ходил с ними в разломы. Зачем? И где ты встретил пятую? Это она подговорила тебя напасть на храм?
Вот мы и дошли до сути… Значит, мне тогда не показалось. Солнечный зайчик — это была не машина, это была мощная оптика, с которой нас палили с приличного расстояния. Интересно, фотографии, видео — есть?
— Если вы всё знали, и считаете, что эти девушки — демоны, то почему вы не арестовали меня официально? — спросил я. — Или
