меня тут как раз весёлый замес намечается.
Вот с первого взгляда я испытал какую-то слабость к этому уродцу. Правда ведь прикольный! Четыре уха, шесть лап. Фиолетовый, сука, так ещё и бархатный! Ну как в такого не влюбиться⁉
Да и потом.
Каждый раз дёргать Лаву — эдак я энергии не напасусь. А Чип пусть и открыл в себе ипостась кровожданого отморозка, на многое пока что не способен. Так что лунная пчела будет эдаким промежуточным вариантом.
— Хочешь имя? — спросил я.
— Хочу-у-у-у, — проревел мишка.
— Ты же самец, я ничего не перепутал?
— О, да-а-а-а!
Хм-м-м… Как бы мне его назвать? Ох, боюсь, ядрёна мать. Пчел-медведей никогда не называл. Надо как-то так извернуться, чтобы и просто, и с выдумкой, и при этом не нарушая ничьих авторских прав. Михаилом, может быть? Ну да! Миша, Мишенька, Мишаня. Михаил Лунатович Пчела-Медвединский, если по паспорту.
— Отныне и впредь ты Мишаня.
— Миша-а-а-а-аня, — мне показалось, что медведь аж заулыбался. — Хорошоо-о-о-о.
Ну вот и порешали.
По пути к пирамиде я заглянул в пакет из пончиковой. Внутри пакета из пончиковой, — вот так диво! — оказались пончики. Шесть штучек, с глазурью и посыпочкой, всё как я люблю. Так что придётся мне вместо разломных креветок ужинать сладким.
Сквозь закрытые двери я добрался до одной из комнат охраны. Сонные амбалы-индейцы при оружии очень ответственно глазели на мониторы. Видать после ограбления звиздюлей получили абсолютно все, и, пока оно не забылось, в пирамиде царит повышенный уровень тревожности.
Во всяком случае, камеры они теперь понатыкали почти в каждом помещении. Комната жреца, впрочем, оставалась вне поля зрения охраны. Вход в покои — да, а вот сама комната — нет. И это прекрасно! А ещё на мониторах я не заметил камеру, которая бы писала саму комнату с мониторами.
Что ж…
Стало быть, отсюда и начнём.
«Мишаня, готов?»
«Гото-о-о-ов!»
«Рви всё, что движется, никого не жалей. И, главное, не ссы. Если помрёшь, я тебя обратно верну».
С тем я призвал Михаила Лунатовича в комнату охраны.
— Я роди-и-ился! — взревел медведь.
Правда, понял его только я, а охранники услышали незатейливое:
— Уэ-э-э-э!
Ну всё. Развлекайтесь, мальчики.
— Уэ-э-э-э!!!
— ИЗЫДИ, ТВОЮ МАТЬ!
— ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ТАКОЕ⁉
— Уэ-э-э-э!
Я куснул пончик, запил его кофейком и чуть понаблюдал за мясорубкой. Затем забрал у одного из охранников карту-пропуск, разблокировал дверь, и после этого побрёл дальше. Строение пирамиды я плюс-минус выучил, так что куда идти понимаю. На сигнализацию против тенеходцев плевать.
Ну сработает. Ну и дальше-то что? Охране сейчас есть чем заняться. Наверняка в контрольную комнату уже спешат все, кто только может.
Вверх по лестницам, вдоль коридоров, сквозь двери. Весь путь занял у меня не более пяти минут или же трёх штук в пересчёте на пончики. Вот они, покои главного жреца. Пройдя через дверь, я оказался в охренительно-здоровенной прихожей и вынырнул из теней.
Тут дверь в комнату приоткрылась, и на меня вытаращился верховный жрец.
— Ты-ы-ы⁉ — Чипахуа неподдельно удивился. — Что ж, проходи, раз пришёл.
Ну да, понимаю. Если уж он и рассматривал вариант ответного удара, то ожидал увидеть на моём месте Евгения Евгеньевича.
Жрец исчез, оставив приоткрытой дверь, а я ломанулся вслед за ним и… малость подохренел. Я-то ожидал увидеть богатую комнату: кровать с балдахином, обои с позолоченными вензелями и джакузи. Или, может, гостиную для приёма важных гостей. А попал в ещё один алтарный зал.
Вот только совсем другой, нежели тот, в который пускали прихожан и посетителей. Этот — тёмный и мрачный. Все его стены были расписаны ацтекскими орнаментами, да притом затейливыми и сюжетийными — кругом сплошь жертвоприношения, суровые звероподобные боги и расчленёнка, расчленёнка, расчленёнка.
По центру зала стоял алтарь, от которого во все стороны расходились кровостоки. Расходились, а затем соединялись с одним длинным желобом, который описывал круг непосредственно вокруг алтаря.
Всё здесь насквозь провоняло кровью и тленом… это если брать материальный план. А вот если копнуть глубже, в энергетику, то от зала буквально таращило безумием и, — внезапно, — силой.
И очень непростой силой, в чём-то родственной моей собственной.
О-хо-хо. Чипахуа не прост.
Совсем не прост.
Тогда, во время ограбления, я был так занят рассматриванием инфернях, что как-то совсем позабыл взглянуть астральным зрением на жреца. А потом ещё этот ошейник, который подавил его магию…
Короче говоря, здесь, в Арапахо, я ещё не встречал столь сильных одарённых. До сих пор мой рейтинг возглавлял Евгений Евгеньевич, теперь вот фрау Гретта выбилась в лидеры. Но до жреца им обоим было очень далеко.
Нет, душеловом Чипахуа не был. Но он оказался высшим магом, вплотную подойдя к следующей ступеньке, магу вне категорий. Да к тому же владел стихией огня.
Не то чтобы я был против какой-то конкретной стихии… Просто именно эта — довольно неприятная, когда речь идёт о допросе с пристрастием. А, боюсь, мне в таком придётся поучаствовать. Потому что убить жреца я смогу, мне на это сил хватит. Но вот пленить его, удерживать и заставить говорить… Я ещё не в той кондиции.
Впрочем, маг земли тоже может доставить неприятностей пленнику. Одни только камни в почках чего стоят. А зубы? Да и кости, если подумать — наполовину камень.
Жрец меня не разочаровал. Стоило мне переступить порог алтарной комнаты, как дверь за моей спиной захлопнулась, а руки и ноги обвили огненные жгуты. Причём они не только лишали подвижности, но ещё и гасили магию. Частично, но пусть жрец думает, что полностью меня контролирует.
Я говорил, что огненная магия — вещь неприятная? Вот и сейчас в воздухе ощутимо пахнуло палёной кожей. Моей, между прочим. Боль я приглушил, но даже так огненные путы заставили меня поморщиться.
— Итак, Артём Чернов… юноша, который выстоял против могучего Чёрного ягуара, — жрец зловеще улыбнулся и подошёл ко мне, — пришёл исправить недоразумение и принести себя в жертву богу-Солнцу.
Мановение руки — и огненные жгуты потащили меня волоком через весь зал и уложили на алтарь, растянув в форме буквы «Х».
Что ж, хотя бы стоять не придётся. Камень твёрдый, фонит огромной силой, но лежать вполне комфортно.
— Эй, я подданный Российской Империи! — возмутился я. — Вы не имеете права! Я буду жаловаться на телевидение! И в спортлото!
— Шутить изволишь? — нахмурился жрец, и огненные кандалы сжали руки и ноги сильнее. —
