шагом. Владислав встречает меня хмурым, тяжёлым взглядом, медленно поднимаясь из-за стола. Он сверлит меня глазами, будто пытаясь продырявить на месте. Я не двигаюсь, держа подбородок гордо поднятым, готовый к любым его выходкам.
— Ваше Высочество, господа экспедиторы из исследовательского блока допустили преступную халатность, — сразу же заявляю я, не давая ему шанса заговорить первым. — Я забираю свою подданную.
Неожиданно Владислав смягчается:
— Извините меня, конунг. Обещаю, сотрудники, допустившие такую халатность, понесут строгое наказание.
Я сдержанно киваю:
— Это было бы справедливо, — но тут же добавляю, с заметным нажимом, — Гепара уезжает со мной. Она больше не будет участвовать в ваших экспериментах.
Владислав кивает, его глаза изучают моё лицо.
— Конечно, Данила Степанович. Но надеюсь, мы сможем обсудить в дальнейшем её участие в наших совместных исследованиях. Её навыки ценны, и мы могли бы найти взаимовыгодное решение с учетом нашего исправления.
— Зависит от того, что вы предложите, — отрезаю я. — Но на текущих условиях сотрудничество по Гепаре прекращается.
Слышу его голос за спиной:
— Данила, правда, извини.
— Владислав Владимирович, Астрал извинит, — отзываюсь, не оборачиваясь, и делаю последний шаг к выходу.
Прохожу мимо секретарши. Подобревшая мигера неожиданно расплывается в ласковой улыбке, словно стремится оставить о себе хорошее впечатление:
— До свидания, Данила Степанович.
— До скорого, — коротко бросаю я, не замедляя шага.
Как только выхожу на улицу, холодный ветер ударяет в лицо, но внутренний жар не утихает. Всё внутри продолжает кипеть. Охранка, будь она неладна, умудрилась вывести меня из себя.
Достаю телефон, резко набираю гвардию, почти вдавливая экран пальцем. Говорю ледяным, обрывающим тишину голосом:
— Заберите из Лубянки Гепару сейчас….нет, лучше завтра утром. Сейчас она спит, обессиленная.
— Обессиленная? Госпоже Гепаре не требуется помощь Целителя? — сразу уточняет гвардеец.
— Сейчас ей требуется только сон. Я обо всем позаботился. Утром заберите девушку домой.
— Приказ ясен, шеф.
Сбрасываю вызов и на мгновение замираю, размышляя, как выпустить накопившуюся ярость. Где бы её сбросить? Конечно, Гришка, ушлый казах, сразу бы потащил меня в бордель — его излюбленное решение всех проблем. Удивительно, что впервые по зажигалкам он начал ходить благодаря мне, помню, он даже на одной гулене хотел жениться, но опытный товарищ в лице меня образумил горячего паренька.
Гришка теперь знает толк в развлечениях. Но смешно шляться по борделям, когда дома ждут мои красавицы-жены. А к ним в таком состоянии я точно не могу явиться. Не с такой злостью, что сейчас бурлит внутри.
И тут в голову приходит простая, но верная идея.
Направляюсь к лимузину быстрым шагом. Подхожу к машине и рывком распахиваю дверь:
— Никитос, в Чертаново, — бросаю резко, садясь в салон и с грохотом захлопывая дверь. — На Барную.
Водитель слегка вздрагивает от моего тона, но быстро приходит в себя, молча кивает и заводит двигатель. Машина трогается с места, оставляя позади резкий запах выхлопных газов и напряжение.
По дороге достаю из кармана дворянский перстень с гербом рода. Ненадолго задерживаю его в ладони, словно прикидывая вес ответственности, который он символизирует. Затем плавно убираю его в потайное отделение пиджака. Поднимаю правый рукав чуть выше, небрежно демонстрируя дорогие часы на запястье — словно ненароком. Нужно слиться с толпой, не выделяясь как аристократ.
Никита следит за моими движениями в зеркале заднего вида и, слегка нахмурившись, осторожно спрашивает:
— Шеф, всё в порядке?
— Да, Никитос, — киваю. — Лучше некуда.
Машина продолжает свой путь. Пейзаж за окном постепенно меняется: улицы сужаются, здания теряют высоту и лоск, становясь облезлыми и серыми, как старые многоэтажки, потерявшие былое величие. На углах проступают граффити, на тротуарах бродят редкие прохожие в тёмных куртках, бросающие долгие, изучающие взгляды на незнакомый лимузин.
— Прибыли, — объявляет Никита, аккуратно останавливаясь у обочины.
— Отлично. Жди меня здесь, — говорю, открывая дверь и выходя наружу.
— Как скажете, шеф, — отвечает он, но в голосе чувствуется лёгкая тревога. Смешно, ведь он прекрасно знает: слабаком меня назвать сложно, если не невозможно.
Идем гулять. Я демонстративно похлопываю ладонью по часам, небрежно прогуливаясь вдоль баров, словно зазывная реклама для местных головорезов. Легионер Вася искусно маскирует мой ранг Мастера, а мой разум формирует образ огромного змееподобного Василиска, медленно ползущего рядом. Зрелище забавное: гигантская змея скользит по серому асфальту Чертаново, зловеще покачивая массивной головой. Но Василиска вижу только я.
Но, что странно, ко мне никто не подходит, хотя я уже раз десять демонстративно посмотрел время. Обычно в таких переулках на любого с такими «аксессуарами» налетают толпой, начиная с мелкой швальни и заканчивая серьёзными ребятами. Но сейчас тишина. Словно я иду не по Чертаново, а по ухоженной и безопасной улице в центре города.
Замечаю старика. Он отчаянно тянется к рыжему коту, забравшемуся на тонкие ветки дерева. Зверюга прочно вцепилась в ветки, хрипло шипит и скалит жёлтые зубы. Настоящий маленький дьявол. Старик снова пытается дотянуться до кота, вытягивая руку, но безуспешно. Ветки слишком высоки. Котяра весь дрожит, не решаясь прыгнуть.
Я подключаю телепатию. Мысленно даю коту команду спуститься. Внутри чувствую лёгкое сопротивление — упрямый, как и все кошаки. Но сразу же он замирает. Перестаёт шипеть и смиряется. В один миг из злобного дьяволёнка он превращается в послушную лапочку. Тихо мурлыкая, кот плавно спрыгивает прямо на руки старику. Тот подхватывает его и удивлённо смотрит, словно не веря своему счастью. Кот, конечно, страшный — облезлый, с выдранным ухом и длинным шрамом на боку. Но зато живой. А теперь еще и смирный.
— Спасибо вам, молодой человек, — с явным облегчением выдыхает старик. Он достаёт из кармана замызганный платок и размашисто промокает лоб, а затем принимается вытирать грязную морду котяре. — Сам бы я Беса ни за что не поймал. Он как на улицу выглянет, так сразу сумасшедшим становится.
Я прищуриваюсь, пристально глядя на старика:
— А
