говорю я Праху, который заканчивает засыпать могилу, пока тетя Вайолет стоит рядом и смотрит — просто смотрит.
Мы встречаемся на полдороги, Оскар и я, под оберегающим покровом дуба. Он какое-то время молча оглядывает дом и двор.
— Все выглядит хорошо, — говорит он, хотя я знаю, что он не может определить, почему так. Выглядит все практически так же, как и прежде, но без бабули ощущается иначе.
Без нее легче, спокойнее. Свободнее.
— Вы нашли машину Лорелей?
Он кивает:
— Ага, нашли. Я попросил местное полицейское отделение в Огайо оформить ее как улику. На днище нашли волосы и кровь. Мы проверяем, принадлежат ли они человеку или зверю. Есть неплохой шанс, что новые хозяева предъявят обвинения, когда придут результаты из лаборатории. Чтобы ты знала, шериф сам настоял, чтобы я — и только я — занимался машиной Лорелей. Похоже, отчет заместителя Ранкина о смерти Адэйр не был особенно точным.
Я правда не могла представить, чтобы шериф Джонс поощрял процветание подобной коррупции у себя под носом. Но я также верю, что люди с такими слабыми моральными принципами, как у заместителя Ранкина, легко продаются — продаются людям вроде Лорелей Ратледж, судя по всему.
— Ты говорила, что хочешь мне что-то отдать? — спрашивает он.
Я жестом приглашаю его идти за мной.
— Я перебирала бабулин шкаф, чтобы найти, в чем ее похоронить.
Оскар ждет в гостиной, пока я исчезаю в бабулиной спальне.
Странно находиться в ее пространстве, шарить в ее вещах — делать это я бы не посмела никогда при ее жизни. Я даже не осознавала, как много дедулиных вещей она оставила в своем шкафу. Удивительно, как такая простая вещь, как одежда, может вызывать настолько яркие воспоминания. Вроде его любимой голубой рубашки, которую он носил в церковь и которая превращала его глаза в сапфиры. Или пальто в коричневую клетку, в котором он зимой чинил трактор. Маленькие вещицы, которые я позабыла и которые настигли меня.
Я бы, наверное, и не заметила это пальто, если бы из его переднего кармана не торчал сложенный лист бумаги. Фото мальчика вызвало у меня приступ любопытства.
Черная вельветовая куртка, какие носят мальчишки. Волнистая текстура, которая под пальцами кажется шрифтом Брайля. Мой большой палец потирает медную пуговицу на лацкане. Выдранный кусок ткани на манжете рукава повествует о трагической истории, которую я хорошо знаю.
В кармане лежит брошюра с панихиды Уильяма Роберта Риверса из Черного Клюва, штат Теннесси. Семья и друзья звали его Уиллом. Он был единственным и очень любимым сыном Джесси и Лолы Риверс. И он покинул их в возрасте девяти лет, после того как утонул в реке Камберленд.
Прямо там, в центре брошюры, широкая счастливая улыбка Грача. Фото из третьего класса — фото Уилла. Это было доказательство того, что Грач существовал не только в моей голове.
Мальчик правда утонул.
Семья его правда похоронила.
А девочка воскресила его в своем воображении.
Он был из Черного Клюва, а я загадала желание на вороньем пере — неудивительно, что в моей голове Грач стал великолепной птицей.
«Р» значит Риверс.
Я стаскиваю кольцо с буквой «Р» со своего мизинца и подношу к брошюре с панихиды. То же кольцо девятилетний Уилл носит на фото.
Мой юный разум убедил меня, что ворона принесла мне безделушку, но я, должно быть, стащила кольцо с его пальца — как грязный воришка. Оно не мое. Никогда моим не было. Оно принадлежит его семье.
— Я нашла это в шкафу, — говорю я стоящему рядом с дверями Оскару. Он вежливо держит свой рабочий «стетсон» в руках, следуя правилу южных джентльменов не носить шляпы в доме. — Я нашла эту куртку с брошюрой и кольцом в кармане, — вру я.
То, как именно я нашла кольцо, не имеет значения. Я передаю ему брошюру, он чуть деревенеет, когда читает ее. Затем он переводит взгляд на меня, пытаясь понять, что я знаю. Я не показываю, что видела его пометку «Неизвестная жертва утопления???» в моем деле.
— Кажется, дедуля нашел мальчика давным-давно? Это случилось незадолго до его смерти. Он наверняка хотел вернуть куртку семье, но ее наверняка засунули в шкаф, чтобы разобраться с ней после похорон, а потом забыли.
Я не могу поклясться, что так и было, но это мне кажется правдой. Сердце все еще сжимается от осознания, что Грача никогда не существовало. Только Уилл.
— Ты сможешь как-нибудь передать это его семье? — спрашиваю я, отдавая ему кольцо.
— Да, конечно. — Он серьезно кивает, раз речь зашла об утонувшем ребенке.
— Думаю, это была его куртка. — Я протягиваю ее Оскару.
Оскар держит в руках кольцо и брошюру с панихиды.
— Знаешь, — говорит он задумчиво, — файл этого мальчика недавно попал мне на стол. Когда он поднимает на меня глаза, я делаю лицо задумчивым и заинтересованным, не показывая, что в курсе того, что он изучал это дело. — Семья так и не нашла его тело.
От этих слов в горле встает комок.
— Они искали его неделями, но так никогда и не нашли. В итоге захоронили пустой гроб. — Он поднимает куртку в знак благодарности. — Думаю, эта куртка и кольцо могут дать им некоторое утешение. Спасибо тебе.
Я киваю, соглашаясь с ним. Но в голове я все еще спотыкаюсь о то, что тело так и не нашли и что это может значить. Мое воображение, которое я пыталась отпустить, снова разыгрывается.
— Куда направляешься? — Оскар кивает на сумки у двери, обрывая мои мысли.
Огромный чемодан, битком набитый моими вещами и некоторыми особенными творениями Адэйр. Затем красный чемоданчик, теперь полный близких мне воспоминаний: ведьминских монет, которые дал мне дедуля, гадательных карт Адэйр, нескольких фэнтези, которые она любила. И музыки ветра, безделушек, принесенных вороной, пусть даже в моем воображении.
Еще там лежит мой мешочек с лечебными травами, очень старый ящичек с рецептами и два ключа с зубчиками-зубами.
— Я хочу увидеть океан, — говорю я.
— Который? — спрашивает Оскар. Я вздыхаю, думая об Адэйр и моей клятве проехать от одного побережья до другого.
— Оба, — отвечаю я. — Я всегда хотела увидеть океан.
От входной двери доносится звук прочищаемого горла. Мы оба поворачиваемся к двери.
— Все еще хочешь? — Он постукивает пальцем по часам — скоро начинается его смена.
Мы расшаркиваемся, когда я благодарю Оскара за то, что заехал, а он желает мне безопасной дороги.
— Мне пора на работу, милая, — говорит тетя Вайолет после отъезда Оскара. Она долго меня обнимает. — Надеюсь получить по открытке из каждого города, в
