попавшуюся бутылку, зубы вырвали пробку, а через мгновение в глотку графа хлынул обжигающий напиток. Золотистая жидкость пахла пшеницей и дубовой корой, она лилась повсюду, в рот графа, на камзол, на пол.
Граф продолжал пить, пока бутылка не закончилась. Со злости он швырнул пустую тару в стену и прорычал, глядя в пустоту.
— Архаров, сука. Я тебя в порошок сотру. Может, не сегодня. Но это так или иначе произойдёт.
* * *
Приоткрыв дверь предбанника, я услышал сдавленное дыхание и замер. Сквозь крохотную щель я увидел, что Гаврилов обнял маму за талию и прижал к себе. Вот это поворот. Быстро же они… Сдружились. На днях дядя Коля, глядя на Гава и маму, сказал одну поговорку: «Баба с кашкой, а мужик с ложкой». Боюсь, в слова «кашка» и 'ложка он вкладывал исключительно похабный смысл.
Они стояли, глядя друг другу в глаза, и страстно дышали. В этот момент я понял, что пришел домой не вовремя и, если не свалю потихоньку, то заставлю двух взрослых людей ещё очень долго играть в гляделки. А оно мне надо? Совет да любовь тебе, Станислав Каллович. Хе-хе. Наверное, так нельзя к отцу обращаться, да? Или к отчиму? Плевать. Нужно сваливать по тихой грусти.
Я аккуратно прикрыл дверь и сделал шаг назад, потом ещё и ещё один. Отбежал к воротам и выскользнул на улицу. Ну и сколько времени им потребуется? Пару минут или пару часов? Ладно, до темноты покупаюсь на речке, а потом вернусь домой. А в случае, если решат всыпать мне по шее, я сам прижму их к стенке и заставлю краснеть.
* * *
Тюмень. Резиденция графа Малышева.
В кабинете графа Малышева играла приглушенная музыка. Он сидел на диване, обнимая дочерей. Снежана справа, а Виолетта слева. Сегодня Снежана пахла ванилью, а Виолетта лавандой. Дочери графа обожали парфюмы, а отец не мог им отказать и задаривал духами, купленными во всех уголках мира.
Прямо сейчас девочки с улыбками на лицах слушали сказки, которые отец выучил наизусть и по кругу рассказывал каждый вечер. Вот и сейчас Сергей Алексеевич смотрел на огонь, горящий в камине, думал о войне, но при этом рассказывал милую сказку.
— … И вот, маленький слоник нашел желтый листочек. Он поднял его и посмотрел на дерево. «Как же мне вернуть его на место? Ведь его ждут братишки и сестрички, осенние листики! Нехорошо убегать от родных»…
В дверь постучали и не дожидаясь разрешения в кабинет вошел седой дворецкий которому на вид было не меньше шестидесяти лет.
— Сергей Алексеевич, можно вас на минутку? — поклонившись, спросил старик.
— Это может подождать? — спросил Малышев, стараясь сдержать раздражение.
— Никак нет. Очень важное донесение.
Вздохнув, Сергей Алексеевич посмотрел на дочерей, поцеловал в лоб сначала Снежану, а потом и Виолетту.
— Родные, порисуйте пока. Папа отлучится на пару минут, а когда я вернусь, вы покажете мне свои рисунки. Идёт? — Граф лучезарно улыбнулся, и дочки согласно закивали. — Вот и славно.
Не спеша, Малышев встал с дивана и направился в коридор, где его уже ждал дворецкий. На лице дворецкого не было эмоций. За долгие годы он давно растерял способность переживать и удивляться. Жизнь превратилась в кинофильм, который ты смотришь уже в тысячный раз. Таким кино тебя не удивить.
— Ваше сиятельство. Наши войска заняли третью часть Ирбита, — сообщил дворецкий.
— Я знаю. Уже читал сводки, — нетерпеливо сказал Малышев, желая вернуться к дочерям.
— Вас понял. Значит, вы уже знаете, что Черчесов отвел половину войск в глубь своих земель. А оставшиеся бойцы прекратили наступление и окапываются на занятых позициях, — меланхолично проговорил дворецкий.
— Какого чёрта⁈ Если он прекратит наступление, то Архаров перебросит свои резервы к Ирбиту. Мы и так целый месяц бьёмся с этой треклятой крепостью! — шепотом выкрикнул Малышев.
Его рука нырнула в карман и достала сотовый. Пальцы быстро пробежались по кнопкам и набрали номер Черчесова. Увы, первый звонок закончился ничем. Черчесов не взял трубку. Как и второй, а также третий вызов.
— Да этот ублюдок издевается⁈ Он что, подставить меня удумал? — прорычал Малышев.
На четвёртой попытке Малышев услышал в трубке щелчок, за которым последовало нетрезвое приветствие:
— Вас приветствует граф Шершесоф, — едва выговаривая слова, сказал Черчесов. — Шем могу помощ?
— Даниил Евгеньевич, ты что творишь? — прошипел Малышев.
— Сейщас? Ик! Пью, — честно ответил собеседник.
Услышав это, Малышев скрежетнул зубами и едва сдержался, чтобы не обложить Черчесова последними словами.
— Я про нашу маленькую победоносную войну. Ты какого чёрта прекратил наступление?
— Серё-ё-ёжа-а-а! Какое, ф задницу, наступление? У меня тут проблемы посерьёзней. Я потерял два десятка поселений. А ещё! А ещё. Ик… Ещё шесть крупных городов. Короче. Мне сейчас не до Архарова. — В трубке было слышно, как граф снова приложился к бутылке.
— Даниил, мать твою, Евгеньевич. Ты меня подставляешь. Немедленно верни войска на позиции, иначе нашей дружбе конец. Ты меня понял? — процедил сквозь зубы Малышев, чувствуя острое желание заявиться в Югорск и собственноручно придушить Черчесова.
В трубке послышалась тишина, тяжелый вздох, а после — трёхэтажная брань.
— Да пошел ты в задницу! — выкрикнул Черчесов и тише добавил. — Будешь ещё указывать, что мне делать. — Голос отдалился и спросил у невидимого собеседника. — Как эту хрень отключить? Маринка! Живо сюда! Куда тут нажать-то? Ай. Да плевать!
Раздался свист, а затем удар, после чего вызов сбросился.
— Ублюдок… — прорычал Малышев и перевёл взгляд на дворецкого. — Бросить на штурм Ирбита все подразделения! Мы должны отбить его как можно скорее и занять город, пока Архаров не перебросил силы на наше направление.
— Как прикажете, — кивнул дворецкий и отправился выполнять задание.
Когда дворецкий скрылся из виду, по лицу графа Малышева пробежала нервная дрожь. Он скрежетнул зубами. Сжал кулаки, а после сделал десяток глубоких вдохов и выдохов. Немного успокоившись, он нацепил на лицо блаженную улыбку и вернулся к дочкам.
* * *
Я направился на пляж. А знаете, где в промышленном городе самый чистый пляж? Конечно же, за городом. В километре от майского моста, вверх по течению реки Серга, расположился пляж с белоснежным песком. Очевидно, песок сюда завозили, так как по дороге я видел кучу мест, заросших камышом и попахивающих илом.
Поодаль от воды рядом с небольшим лесом установили десяток
