вместо того, чтобы пойти в ловушку, лиса вспрыгивает на нее сверху и пытается просунуть морду сквозь сетку, дотянуться до курицы.
Конечно, у нее ничего не выходит. Но перепуганная курица кудахчет так громко, как будто собирается разбудить всю деревню.
— Тише ты! — шепчу я себе под нос.
Лиса тоже взбудоражена. В ней разыгрался охотничий инстинкт. Добыча — вот она, под самым носом! Жирная перепуганная курица, которая никак не может улететь.
Убедившись в этом, лиса даже тявкает от возбуждения. Спрыгивает с ловушки и мечется вокруг нее, пытаясь добраться до курицы.
Теперь я вижу, что это настоящий хищник. Лиса уже не боится, она забыла про осторожность. Схватить курицу, стиснуть сильные челюсти на птичьей шее — вот все, о чем она сейчас думает.
Снова наткнувшись на дверцу, лиса без колебаний лезет в нее. Ползет по узкому коридору между клетками, сосредоточившись только на курице, которая хлопает крыльями буквально под самым носом лисы.
Лиса уже попалась, но пока не понимает этого. Зато я понимаю. И меня охватывает такое же возбуждение, которое сейчас владеет лисой.
Лиса охотится на курицу, а я — на лису.
Безуспешно обогнув клетку, лиса снова натыкается на дверцу. Дверца перекрыла коридор, и не позволяет лисе проползти дальше.
Я замираю и жду. Что будет делать лиса?
Уткнувшись носом в холодную сетку, лиса пытается развернуться. Но коридор между клетками слишком узкий, лисе не хватает изворотливости. Тогда она пятится назад, но утыкается в сетку.
Ползти задом наперед лисе неудобно. А курица бьется и кудахчет, она совсем близко!
И лиса снова делает шаг вперед и толкает носом дверцу.
А дверца легко поддается — ведь ее петли заботливо смазаны маслом.
И лисе кажется, что она нашла нужную лазейку. Лиса снова толкает дверцу и напористо лезет вперед. Дверца захлопывается, открывая проход, но зато перекрывая выход из клетки!
Лиса сама себя поймала!
Теперь ей ничего не остается, кроме как бегать кругами по узкому коридору. Открыть дверцу и выбраться на свободу она не сможет.
Убедившись в этом, я ставлю ружье на предохранитель и достаю из него патроны. Хорошо, что они мне не пригодились.
Руки подрагивают от возбуждения. Я глубоко дышу, стараясь успокоиться, и нарочно заставляю себя не торопиться.
Никуда лиса теперь не денется. Клетка прочная, а ее конструкция продумана поколениями охотников.
Я буквально уговариваю себя не спешить. И не зря.
Во дворе неожиданно мелькает еще одна тень.
Вторая лиса? Или чья-то собака сорвалась с цепи и прибежала на шум? Курица кудахчет так громко, что вся Черемуховка уже должна была проснуться.
Нет, это не собака. Я не верю своим глазам.
Это мой рыжий кот, которого я зову Бандитом.
Кот крадется к ловушке.
Как он выбрался из дома? Сережка проворонил?
И зачем кот прибежал сюда? Снова решил отобрать у лисы добычу?
Разбойник, настоящий разбойник!
— Бандит! — громким шепотом зову я. — Не смей!
Кот слышит меня и замирает, прижав уши. А я перекидываю ружье через плечо и торопливо спускаюсь вниз. Спускаться приходится лицом к дому, и я в это время не вижу ни лису в ловушке, ни кота. Слышу только, как бьется и кричит курица.
Лестница прогибается и трещит. Я тороплюсь. Нога соскальзывает со ступеньки, и я едва не падаю с верхотуры, но успеваю ухватиться руками.
Спрыгнув на землю, я бегу к ловушке.
Кот, на всякий случай, отпрыгивает в сторону. Но он узнал меня, поэтому не убегает совсем.
Мне пока не до кота. Я подбегаю к ловушке. Испуганная лиса шарахается подальше от меня, тявкает, рычит, скалит зубы.
Я достаю из кармана замок. С трудом просовываю толстую дужку замка в проушины дверцы и поворачиваю ключ.
Все.
Теперь лиса точно никуда не денется.
А наглый кот, вздыбив шерсть, поглядывает то на меня, то на лису, то на курицу. Кончик его хвоста нервно подрагивает, зеленые глаза горят.
— Пошел прочь! — громко говорю я. — Не хватало, чтобы Татьяна Семеновна снова тебя увидела. Зачем ты вообще сюда пришел?
Наивный вопрос! Я прекрасно знаю, зачем пришел кот. Ему понравилось отбирать добычу у лисы, вот и прибежал. Учуял вкусные, будоражащие запахи, услышал возню.
— Ты ведь домашний кот, — с упреком говорю я. — Откуда у тебя эти замашки? Тебе молока не хватает, или я тебя плохо кормлю?
Кот внимательно смотрит на меня, как будто понимает, о чем я говорю.
— Охота пуще неволи, — смеюсь я. — Конечно, теплая лежанка и блюдце с молоком — это скучно. То ли дело — подраться с лисой, украсть курицу. Вот это настоящая жизнь. Правда, Бандит?
Кот моргает, он полностью согласен со мной.
— Пошел прочь, — снова говорю я. — Скройся с глаз.
И очень убедительно топаю ногой.
Кот, бросив напоследок презрительный взгляд на пойманную лису, неторопливо трусит к дырке в заборе. Я слежу за ним и вижу за забором еще один темный силуэт — на этот раз человеческий.
Человек стоит неподвижно.
— Кто там? — спрашиваю я.
— Это я, — голосом Сережки отвечает тень. — Лиса попалась?
— Попалась, — говорю я. — А ты что здесь делаешь?
— Я за Бандитом пришел. Он случайно убежал, а я хотел его поймать. Можно мне посмотреть лису?
В голосе брата слышны виноватые нотки.
— Случайно? — усмехаюсь я.
Очень своевременная случайность. Ну, да ладно! В конце концов, главное — что лиса попалась.
— Иди сюда, — говорю я Сережке. — Поможешь мне.
Брат радостно бежит к калитке. Я вижу яркий луч света.
— Ты и фонарь с собой прихватил? — смеюсь я.
— Ага, — подходя, кивает Сережка.
И светит фонариком на лису.
Лиса уже поняла, что попалась. Она лежит в клетке, сжавшись клубком и тихо рычит, глядя на нас.
— Дикая, — с уважением говорит Сережка. — И что ты будешь с ней делать?
— Посмотрим, — отвечаю я. — Посвети-ка на курицу.
Луч света падает на белые куриные перья. Курица цела и невредима — частая сетка отлично защитила ее от лисы. Вот, и отлично!
Я отдаю брату разряженное ружье и надеваю толстые войлочные рукавицы. Неуклюже разматываю проволоку, дастаю из клетки курицу и прячу ее за пазуху.
— Подожди здесь, — говорю я Сережке. — Я сейчас. Надо вернуть курицу хозяевам.
Брат с ружьем наперевес остается возле клетки, а я иду к Федору Игнатьевичу. Курицу
