самих экспериментаторов. Предыдущий прототип устройства, разработанного в рамках Проекта-40, создал поток плазмы, убившей пятьдесят пять рабочих, включая четырех исследователей, и превратил в руины боковую галерею на тридцать девятом уровне.
– Какие цифры по потерям энергии они представили в генераторную? – спросил Хеллстром. – И по отклонению?
– Специалисты из генераторной запрашивали данные, но физики сказали, что пока не закончили вычисления. Я послал в генераторную еще одного наблюдателя.
– А генераторная не может сама определить затраты энергии по сечению и количеству кабелей?
– Они говорят – примерно пятьсот тысяч киловатт, хотя, может, и меньше.
– Ничего себе! – Хеллстром глубоко вздохнул. – Исследователи по многим параметрам отличаются от большинства из нас, Сальдо. В них воспитали способность к узкоспециализированному мышлению, за счет чего развивается высочайшая концентрация интеллекта. Похоже, нам следует готовиться к катастрофическому развитию событий.
– Катастро… – начал Сальдо и тут же замолчал, пораженный тем, что сказал Хеллстром.
– Распорядись подготовить к эвакуации, по крайней мере, три галереи вокруг зоны тестирования. Сам отправляйся в генераторную. Пусть не подсоединяют источник к силовым кабелям, ведущим в лабораторию проекта, пока я не разрешу. Когда придут исследователи, чтобы определиться с расходом энергии, свяжись со мной. И спроси их, если получится, какая им нужна мощность и какие сбои в энергорежиме они предполагают. Возьми у них все цифры и организуй эвакуацию. Мы не можем рисковать рабочими.
Слова Хеллстрома произвели на Сальдо сильное впечатление. Он понял, как далеко ему еще до того уровня понимания проблемы, которое продемонстрировал Хеллстром. Сальдо даже не подумал о том, чтобы все предусмотреть столь детально. То, что Хеллстром собирался оставить в генераторной специалиста с правом запрета на подключение, полностью соответствовало планам Сальдо.
– Вероятно, вы пошлете в генераторную кого-нибудь более способного, с развитым воображением? – произнес он. – Например, Эда?
– Нет. В генераторной должен быть именно ты, – возразил Хеллстром. – Эд – уникальный специалист, долго живший во Внешнем мире. Он может думать как чужак, к чему ты неспособен. К тому же Эд достаточно опытен, чтобы адекватно оценивать свои возможности. И эти качества нам крайне необходимы, если мы хотим пережить следующие несколько часов. Уверен, ты точно выполнишь мои приказы. Ты можешь это сделать, и ты это сделаешь. А теперь возвращайся на свой пост.
Сальдо, глядя в изможденное лицо Хеллстрома, пробормотал:
– Нилс, я не думал…
Но тот перебил его:
– Я так строг с тобой потому, что очень устал. Это то, что ты должен принять во внимание. И, конечно, ты мог связаться со мной по внутренней связи, не покидая своего поста. Настоящий лидер, прежде чем действовать, рассматривает различные варианты. Если хочешь быть лидером, анализируй, как разумно распорядиться ресурсами. Скоро у тебя это будет получаться, и временной промежуток между обдумыванием вариантов и действием с каждым разом будет становиться все короче.
– Я немедленно возвращаюсь на свое место, – произнес Сальдо и, развернувшись, направился к выходу.
Не успел он дойти до дверей, как в помещении командного пункта возникли шум и некое замешательство. Одно из приемо-передающих устройств выдало искаженный помехами сигнал. Сидевший за ним наблюдатель, не понимая, что происходит, недоуменно спросил:
– Кто вторгается в мою зону?
Оживились другие устройства и тоже стали выдавать помехи.
– Давайте по одному! – возмутился наблюдатель. – Пусть остальные выключат свои приборы. Если никто нас не станет координировать, все перемешается. Мы берем на себя функции наблюдения!
Наблюдатель, молодая женщина-стажер, чье лицо выглядело в свете монитора как овальная маска, приподнялась в кресле и, обратившись к Хеллстрому через консоль с аппаратурой, сказала:
– Один из наших пленников сбежал.
Хеллстром тотчас оказался рядом с ней. Сальдо задержался у выхода.
– Который? – спросил Хеллстром, склонившись к ее монитору.
– Тот, кого зовут Жанверт. Должны ли мы послать рабочих…
– Нет.
– Нилс! – воскликнул Сальдо. – Может, мне следует…
– Отправляйся на свой пост! – велел Хеллстром, не отводя взгляда от монитора, стоявшего перед женщиной-наблюдателем. На экране появился испуганный охранник, молодой мужчина, на плече которого был знак, означавший проведенную стерилизацию.
– Какой это уровень? – уточнил Хеллстром.
– Сорок второй, – ответил охранник. – Он вооружен шокером. Не знаю, как ему это удалось, но он убил двоих рабочих, тех самых, которые сказали, что вы послали их…
– Понял!
Это были специалисты, кого он отправил привести Жанверта в состояние, адекватное его роли возможного посредника. Что-то пошло не так, и Жанверт сбежал. Хеллстром выпрямился, оглядывая рабочих, собравшихся на командном пункте, после чего обратился к охраннику:
– Поднимайте свою смену. По химическому составу Жанверт не отличается от прочих жителей Термитника, и ни один из рабочих его не узнает. Он может передвигаться по всему Термитнику, не привлекая внимания. У нас двойная проблема. Во-первых, мы должны его поймать; а во-вторых, сделать все, чтобы окончательно не растревожить Термитник. Проинструктируйте тех, кто будет заниматься поисками. Снабдите поисковиков описанием Жанверта. Пусть в каждой группе будет хотя бы одна единица огнестрельного оружия. В данных обстоятельствах нельзя использовать шокеры-жезлы.
– Вы хотите, чтобы его убили и отправили в чаны? – спросил кто-то за спиной Хеллстрома.
– Нет.
– Вы же сказали…
– Да, одна единица огнестрельного оружия на группу. Но не убивать его, а ранить в ноги, если ничто другое не сможет его остановить. Этот чужак нам нужен живым.
Из Проспекта стратегического развития Термитника
Жизнь имеет право забрать другую жизнь лишь ради жизни, и ни один рабочий не может вступить в великий круг регенерации, если руководствуется иными мотивами, нежели желанием обеспечить вечное существование вида. Только через наш вид связаны мы с вечностью, и это слово для вида имеет совсем другое значение, чем для составляющих его единиц, конечных в своей индивидуальности.
Жанверту потребовалось немало времени, чтобы понять странность своего положения. Некоторое время он чувствовал себя одновременно двумя разными людьми, и суть этих двоих осознавал очень ясно. Один из них когда-то изучал юриспруденцию, поступил на работу в Агентство, любил Кловис Карр, после чего был вынужден заниматься тем, что из человека превратило его в машину для исполнения чужих приказов. Другой неожиданно ощутил себя совершенно определенной личностью, когда сидел за столом с Нилсом Хеллстромом и этой похожей на куклу женщиной, которую звали Фэнси. Эта вторая личность вела себя отстраненно. Робко и нерешительно следуя за Хеллстромом, этот человек отправился в комнату, где ему задавали вопросы различные люди. Жанверт помнил, что этот человек отвечал на все вопросы, причем с полной откровенностью, с горячим желанием, отыскивая в своей памяти детали, которые помогли бы сделать ответы более внятными. Да, он искренне хотел, чтобы его поняли, и немало сделал для этого.
Были и еще странные воспоминания – в громадном помещении огромные открытые котлы, в них что-то кипело и булькало. В другой комнате – ползающие на четвереньках младенцы, они играли в полной тишине на полу, который местами вздымался под ними, как батут. В этой комнате царил кислотный запах стерильной чистоты. Когда Жанверт проходил, с потолка на младенцев хлынул поток воды, и он ощутил новый запах, неприятный, который до сих пор будто стоял в его ноздрях.
Та его сущность, какую он идентифицировал как свою истинную индивидуальность, все это время словно пребывала в дремоте. Сейчас же она очнулась, и Жанверт оказался как бы в двух параллельных мирах, двух одновременно существующих рядах воспоминаний. Он находился в комнате с грубо отделанными серыми стенами, где в одном углу было устроено плоское углубление с сантехническим отверстием, а в трех футах от двери располагалась полка из того же материала, из которого сделаны стены. На полке стояли пластиковый кувшин с подогретой водой и стакан. Туда же, на полку, обнаженная женщина с лицом,
